— Вода была теплая?
— Да. Я же говорю — как летом. А у тебя как дела?
— Все как обычно. Трудимся. Ты же знаешь, государственная контора… Денег мало, ответственности много…
— Так перешел бы в негосударственную. Вариантов ведь много…
— Не знаю, не знаю. Вариантов-то много, но все они не для меня. Когда тебе сорок семь, на тебя уже смотрят по-другому.
— По-моему, ерунда. Главное, чтобы был специалист хороший. Ну, и человек тоже.
— Ладно, посмотрим, посмотрим, как оно будет дальше.
— Как тетя Алла, Вера?
— Тетя Алла — нормально… Как обычно — скажем так. Вера? Ну, ты же знаешь ее — пропадает где-то все время, дома неделями не появляется. Позвонит, скажет, что все в порядке — и опять исчезает. Ты же знаешь, была бы она моя дочь, я бы ей всыпал, как следует. — Отец смеется. — Но не имею права.
— Она все еще в «пиаре» работает?
— Вроде, да.
— Ну ладно, передавай приветы.
— Хорошо, конечно. И тебе тоже от всех привет. Обнимаю.
— Пока.
Я кладу трубку на «базу», открываю балконную дверь. Балкон еще не мыли после зимы. На плитках — грязные пятна от растаявшего снега.
За строящимся домом, на антенне на крыше НИИ светятся красные огни. Еще несколько таких же огней моргают за зданием обувной фабрики.
Отец любил маму, может быть, любит еще и сейчас. А мама его терпеть не может. Говорит, что он был слишком большим эгоцентриком и лентяем, делал только то, что хотел. Еще она говорит, что он изменял ей или, по крайней мере, пытался — бегал за какими-то девушками. Началось это почти сразу, как я родился.
В принципе, мне на это наплевать, но общего у меня с ним мало. Все разговоры — дежурные, стандартные, общие. Я не стал бы с ним говорить о каких-то серьезных для меня вещах. Он бы меня просто не понял.
* * *
Встаю с дивана, подхожу к приоткрытому окну в комнате Вали. Сегодня — первый теплый, по-настоящему весенний день. Батареи еще греют, в комнате жарко.
Валя лежит на диване без ничего, повернувшись на живот. Рядом с ней, на простыне — мокрое пятно спермы. Я сажусь в плетеное кресло-качалку — его принесли из комнаты деда.
За стеной работает телевизор — идут новости на канале «Россия». Дед сделал звук громче, хотя слушать там, в общем, нечего — одна пропаганда.
— Знаешь, а я, в сущности, так и не знаю, кто ты, — говорит Валя.
— Что значит — кто я?
— Ну, если хочешь, левый ты или правый…
— Я ни левый, ни правый. Все эти тупые деления меня бесят.
— А кто ты тогда? Обычный обыватель? Буржуазный «средний класс»?
