Я поворачиваю голову. В середине вагона, прислонившись к дверям, стоит с бутылкой пива Клык. Я не хочу, чтобы он меня заметил. Он давно меня напрягает, и общаться с ним стало сложно. Мы живем в соседних домах, вместе учились до одиннадцатого класса, гуляли. Потом Клык стал много пить и тусовался в основном с «коллегами» — фанатами «Спартака». Трезвым я его не видел давно.
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Царицыно». Я сажусь на свободное место в углу, кладу рюкзак на колени, прислоняю гитару к двери между вагонами.
— Привет!
Надо мной стоит Клык, протягивает руку. Мы здороваемся.
— Пиво будешь? — Он сует мне чуть не в нос бутылку «Клинского». В ней осталось чуть чуть.
Я мотаю головой. Клык садится, втискиваясь между мной и полной девушкой с рыжими волосами. Девушка читает Александру Маринину.
— Что это у тебя за струмент такой? — спрашивает Клык.
— Гитара.
— А, по ходу, ты говорил, что лабаешь. Забацай че-нибудь прямо в вагоне, а?
— Ага, разогнался.
— Не, я шучу, само собой. Ну, ты, в общем понял…
Напротив сидят два тинэйджера. На них — не по размеру большие бейсбольные кепки, козырьки повернуты набок. Клык злобно глядит на них. Поезд замедляется, въезжает на станцию. Двери открываются.
— Э, вы, че это вы кепки так надели? Крутые, да?
Тинэйджеры молча смотрят на Клыка.
Я говорю ему:
— Успокойся. Что они тебе сделали?
— Ничего. Просто уроды. А с понтами, как будто не знаю кто…
— Ну и хер на них. Что, ты драку в вагоне устроишь?
— Если надо, устрою.
Домодедовская. Двери открываются. Мы выходим. Тинэйджеры остаются в вагоне, провожают глазами Клыка. Один улыбается. Клык дергается, хочет вернуться в вагон. Я хватаю его за плечи.
У стен подземного перехода стоят пустые пивные бутылки, валяются пакеты от чипсов. Навстречу идет невысокий мужик в расстегнутой рубахе, размахивает руками.
Клык останавливается.
— Не, ты глянь, какой боец, а? А если ебнуть ему пару раз, чтоб он с копыт, а? Как ты думаешь, стоит?
— Не стоит, пойдем.
Мы поднимаемся по ступенькам перехода, выходим на остановку. Я говорю:
— Пойдем пешком, поздно уже. Троллейбуса полчаса будешь ждать.
— Не, ни хера. У меня сил больше нет. Ждем «рогатого».
— Ладно, ждем.
У остановки тормозит ментовская «ГАЗель». Выходят два коротышки-мента без фуражек. В машине остаются водитель и женщина — тоже в ментовской форме.
Менты подходят к скамейке. Один лысый, второй — коротко стрижен. На скамейке сидят три тетки с баулами. Менты что-то им говорят, тетки хватают баулы и тащат к «ГАЗели». Менты подходят к нам.
