Александр Сергеевич Грибоедов
В комедии "Горе от ума" (1824) трудно усмотреть какую-либо религиозную проблематику. Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829) — скорее рационалист, склоняющийся к просветительским идеалам, нежели художник, осмысляющий христианские вопросы.
Но ведь и отрицательный опыт — тоже опыт. Отсутствие чего-то важного всегда показательно, и весьма. Грибоедов вывел современное ему общество, как он его увидел и понял, а в отсутствии художественной зоркости и способности к пониманию ему не откажешь. Что же до односторонности изображения, в которой обвиняли автора некоторые современники (князь Вяземский, например), то её избежать трудно. Всякое литературное произведение и односторонне по-своему, и субъективно, пусть даже широта охвата жизни и предельная объективность становятся главной целью автора.
Каждое время старается разглядеть в произведении искусства собственные заботы и печали. Но злоба дня, того дня, когда произведение внове является перед читателем, зрителем, слушателем, может отвлечь внимание от важнейшего, вневременного. С прошествием же времени высвобождается более важное, сущностное для всех времён, о чём и сам автор мог порой не подозревать и чего не прозревать в собственном создании — парадокс искусства.
Ныне мы можем выделить для себя важнейшую мысль, проступающую сквозь все коллизии бессмертной комедии Грибоедова: мысль о тщете, суетности стремления к сокровищам на земле, жалкости его. Ставил ли перед собой такую цель сам автор, сказать не берёмся.
О "Горе от ума" давно сложилось мнение как о своего рода декларации дворянской революционности. Но это не наша тема. Да и революционность-то в комедии весьма сомнительна: Чацкий ведь ничего особенно радикального не предлагает. Откуда взялось мнение?
Чтобы понять человека, социальную группу, общество, — нужно прежде всего попытаться выявить систему основных жизненных ценностей, которыми они живут, ради которых живут. Что является идеалом тех людей, которых мы традиционно называем "фамусовским обществом"? Отвечая на этот вопрос, не нужно упускать из виду, что перед нами не некое абстрактное и не просто дворянское общество, как социально определяют этих людей чаще всего; но — чиновничество. А оно в своих стремлениях едино со всеми чиновниками всех времен и народов, если угодно. Понять чиновников и наших дней можно очень легко, если всмотреться в "фамусовское общество".
Что определяет их существование? Никто из них никогда не размышляет о духовных потребностях, религиозных исканиях, о мучительных вечных вопросах бытия. Не следует от них требовать такое. Они — стихийные материалисты. Молчалин точно сформулировал вожделенную их цель: "И награжденья брать, и весело пожить".
