Здесь нужно делать различие между несовершенством падшей человеческой природы и грехом как таковым. Грех есть нравственное действие, направленное на противление воли Божией, попирание Его заповедей, выбираемое и свободно осуществляемое человеком. Этого совершенно не было в Господе Иисусе Христе. Он не искушался, не боролся с грехом в Себе; никакого, ни малейшего, греховного действия, пусть даже в самом зачатке, не было в Иисусе. Но при этом человеческая природа Его была именно «наша», та, которую имеет каждый из нас. Соприкоснувшись с Божеством, человеческая природа во Христе через это уврачевалась; а мы, соединяясь с Ним в Таинствах Церкви, получаем теперь от Него силу Святого Духа исцелить и избавить от греха и самих себя, если только начатую христианскую жизнь твёрдо сохраним до конца.
17. Меня всегда интересовал вопрос: претерпел ли Иисус Христос нравственные страдания? Являются ли нравственные страдания чем-то отличным от мук совести? Является ли сострадание нравственным страданием?
Муки совести всегда происходят от греха; Христос же не имел никакого греха, следовательно, и мук совести Он не испытывал. Нравственные же страдания, несомненно, у Господа были: Он восскорбел и прослезился у гроба друга Своего Лазаря; Он возмутился духом, говоря о предательстве ученика; Он скорбел об ожесточении сердец современных Ему религиозных вождей; наконец, смертельно томилась Его душа в Гефсиманском саду перед крестной смертью… Источником этих страданий была именно любовь Божия и сострадание к нам; чтобы не оставить человека одного с его муками и скорбями, Господь разделил их с нами все, вплоть до богооставленности.
18. Бога Отца никто не видел (кроме Иисуса Христа). Тогда почему пишут иконы, изображающие Бога Отца в виде старца?
Эти изображения абсолютно незаконны. Церковь строго запретила, и не раз на соборах запрещала писать такие иконы. Они нарушают смысл православного иконопочитания: на иконе изображается только та небесная реальность, которая была видима (или, во всяком случае, принципиально могла быть видима) человеческим оком здесь, на земле. Иконопочитание неразрывно связано с догматом воплощения: иконное изображение возможно исключительно в силу того, что Христос принял на Себя подлинную человеческую природу, которая была видима людьми. Изображают также евангельские события – потому что они реально произошли; изображают святых – потому что они жили в этом мире. Неодобрительно Церковь относится к символическим изображениям, видя в них очевидный упадок строгого и трезвого догматического сознания; тем более нельзя изображать на иконе Бога Отца, Которого никто не видел и видеть не может. Однако мало найдётся храмов, где нет такого изображения… Это пример того, как в Церковь каким-то образом, «с чёрного хода», входит некая традиция и закрепляется в ней. Пишут и устанавливают и терпят в православных храмах такие иконы люди, у которых догматическое, церковное, евангельское сознание очень слабо, гораздо слабее, чем сознание «традиционное». Но, как говорит св. Киприан Карфагенский, «незаметно вошедший у некоторых обычай не должен служить препятствием к победе и утверждению истины, ибо обычай без истины есть только старое заблуждение». Любая традиция должна поверяться Священным Писанием и догматическим и нравственным учением Церкви; к сожалению, в повседневной церковной жизни так происходит далеко не всегда.
