– Первый проблеск сознания с момента доставки, – неохотно покидая палату, шепнул врач. – Но долго он вряд ли продержится. Я, как специалист…
– Уходите, не мешайте, – с трудом сохраняя вежливый тон, оборвал его генерал и, когда мы остались втроем, коротко спросил: – Лонг?!
– Да, так он себя называет… Хотя это имя не настоящее, а… Ладно, неважно… По паспорту Ким-Тэ-Джун… Мастер у-шу. В России уже года полтора, по приглашению СПС, – задыхаясь, прошептал Петр Васильевич. – Я… попался в ловушку… последний лопух. Рассчитывал на честный… поединок, а они, – Логачев сильно закашлялся, в уголках рта показались капли крови.
– Незаметно… сзади… набросили на шею лассо. Грамотно, профессионально, – когда приступ прошел, продолжил он. – Я отключился… Очнулся голый… связанный… Рядом стоял Лонг с семью подручными. Долго избивали ногами, а потом он применил «отравленную руку». – Логачев с трудом подавил кашель. – Дмитрий! – лихорадочно глянул он на меня. – Запомни адрес: Октябрьская, пятнадцать. Оздоровительный центр «Водолей»… зал с драконами… на стенах! Но один туда не ходи. Пропадешь! Возьми… свору собак… аргкх-х-х-х-х…
– Почему один Дмитрий?! – дождавшись окончания очередного приступа, с обидой спросил Нелюбин. – Мы оцепим чертов центр, возьмем гадов по всем правилам…
– Вас… они вычислят заранее, – прошелестел Петр Васильевич. – У них… отличная разведка. И там, я знаю, подземные ходы… Уйдут! Вы никого… не застанете на месте… А Корсакова они ждут… Проклятый Лонг, перед тем как поразить меня «отравленной рукой», сказал напоследок: «Пусть ученик попробует отомстить за учителя. Сегодня. Если не трус. Люблю убивать хороших бойцов»… А мне хана. Прощайте, друзья! Сколько там осталось до полудня?!
– Зря паникуешь, – грубовато сказал я. – Ты же сам говорил: «На православных подобные фокусы не действуют».
– Да какой я православный? – на синеватых губах Логачева мелькнула страдальческая усмешка. – Весь… крх-кх-кх… в грехах по уши. В церкви лет пять не был! Короче, Дима, слушай мой последний наказ…
– Заткнись, болван! – не сдержавшись, рявкнул я. – В ад захотел? Православный не православный… Богу решать, не тебе!
– Прощай! – видимо, не расслышав меня, выдохнул Логачев и потерял сознание.
– Немедленно его особоровать! – забыв о субординации, скомандовал я генералу. – Потом, если очнется, пусть исповедуется, причастится. А дальше… дальше посмотрим. На все Божья воля!!!
– Будет исполнено, – без тени насмешки кивнул Борис Иванович. – У нас, по счастью, есть под рукой свой священник.
