– Пап, а где аммониты? – крикнул мальчик. – Тут одни кусочки…
– Поднимайся сюда. – Отец протянул руку, когда подъем стал для мальчика слишком крутым. – Помнишь Носова?
– Дядю Носова? – сказал мальчик. – У которого собака Фима?
Сегменты спиральных аммонитовых раковин просыпались у него из кулака, и он нагнулся, чтобы их подобрать.
– Это с ним мы когда-то здесь промышляли, – сказал отец. – Вот тогда аммонитов было полно.
Отчего-то интерес у заграничных торговцев к подмосковному палеонтологическому материалу просыпался строго в слякотные и холодные месяцы. Белемниты собирали в ноябре, на другой год устойчивый спрос на аммониты держался в марте, в апреле, и с конца сентября – опять до поздней осени. Стало быть, каждое утро, без выходных: полтора часа электрички, час – автобус до поселка и семь километров до карьера пешком; вечером – все в обратной последовательности. А летом, когда могли бы благополучно и подолгу жить в палатке прямо на карьере, – летом ничего, мертвый сезон. От поселка, договорившись с рабочими, скоро стали ездить на техническом поезде по карьерной узкоколейке. Тепловозик с платформой и вагонетками тащился по странным, застывшим местам: по оврагам, по вывороченной земле, мимо сухих, стального цвета, суковатых или одноруких деревьев; и никогда никакого движения не наблюдалось в этом ландшафте – даже птиц. Еще через год отец специально купил подержанную “Ниву”, получил права – а заказов на здешние окаменелости уже не поступило: видно, заполнились магазины и в Старом, и в Новом Свете. С дальнего конца карьера уходила узкоколейка. Сегодня они с мальчиком туда не доберутся.
– Идем дальше, – сказал отец. – В каждом отвале может быть что-то свое.
– Тогда пошли за аммонитами, – сказал мальчик.
– Большими, как колесо?
– Не обязательно, – сказал мальчик. – Как ладошка.
– Твоя или моя?
– Как мамина, – засмеялся мальчик, ожидая какого-нибудь шуточного подвоха, и увернулся, когда отец хотел поправить ему кепочку.
– Все-таки, малыш, – сказал отец, – хорошего, целого аммонита мы вряд ли отыщем.
– Почему? – сказал мальчик.
– Они хрупкие. Не такие прочные, как белемниты.
– Ты же говорил, здесь есть аммониты.
– Я давно здесь не был. Аммониты нужно брать нетронутыми, прямо из того слоя, где они отложились. А он теперь под водой.
– Почему? – сказал мальчик.
– Карьер перестал работать, воду больше не откачивали, она заполнила все низкие места. Так всегда бывает. Это старый карьер. Ползал взад-вперед по рельсам здоровенный роторный экскаватор, размером с пятиэтажный дом, рыл яму, землю сыпал на другой берег. Большую часть аммонитов уже в ковшах перемололо. Но если и попали в отвал сколько-то невредимых, они целыми остаются, только пока спрятаны в земле. Едва покажутся на поверхности – дождь, ветер, просто сырость в считанные дни их разрушают.
