Мещанин поклонился и пошел домой. Федор Конев сел на скамью и погрузился в думу.
В это время подошел к нему купец из Скорнячного ряда, Семен Ильич Тараканов, старинный Друг его и ровесник.
– - Что призадумался, кум? -- сказал Тараканов, ударив Конева по плечу.-- Слыхал ли ты вести?
– - Вести, какие? -- спросил торопливо Конев.
– - Говорят под рукою, будто царевич Димитрий Иванович не убит в Угличе, а цел и невредим.
– - Господи, воля твоя! Что ты говоришь, кум? Знаешь ли, что за это можно поплатиться головою? -- сказал Конев.
– - Ведь не я его убивал, не я и воскрешал,-- возразил Тараканов.-- Сын мой, Мишка, твой крестник, ходил к празднику в Александровскую слободу; там он загулял с приятелями, и за чарою меду крылошанин Чудова монастыря Мисаил Повадин, тот самый, которого дядя торговал в Железном ряду, сказал им за тайну, что царевич Димитрий жив.
– - Мисаил Повадин! знаю его, только нельзя ему много верить,-- возразил Конев.-- В мирянах он был человек распутный, а как видно, и теперь не к добру ходит к праздникам. Только это не его выдумка, а есть тут что-то мудреное. Мисаил Повадин! Как можно открыть такое важное дело этому человеку! Впрочем, один Бог знает, как дела делаются: и по заячьему следу доходят до медвежьей берлоги. Где же находится царевич -- если он жив?
– - Мисаил не сказал этого. Он говорит только, что слышал это от своей братьи,-- отвечал Тараканов.
– - Если весть эта дойдет до царя, то будет много беды. Не пропустят этого без розыска, а попасться в руки приказных -- не оберешься хлопот! Я советовал бы тебе молчать, кум, да и сыну приказать, чтоб он держал язык за зубами,-- сказал Конев.
– - Да ведь Мисаил говорил не одному Мишке, а целой беседе за кружкою: так этого не утаишь,-- возразил Тараканов.
– - Правда твоя! Уж лучше выдать этого Мисаила; пусть его отвечает один за всех,-- сказал Конев.
– - Ну, а как он говорит правду, так подумай, кум, какой грех возьмем на душу, изменив царевичу законному! -- возразил Тараканов.
– - Какая тут измена, когда нам никто не поверял за тайну и никто не требовал крестного целования? -- сказал Конев.
– - Да ведь мы прежде целовали крест всему царскому роду и присягнули на верность Борису Федоровичу потому только, что царское племя извелось на Руси,-- отвечал Тараканов.-- А если царевич жив, так и мы его, а не Борисовы.
– - Пустое мелешь, кум! И без царевича Димитрия были ближние роды боярские и княжеские к царскому престолу. Бориса Федоровича выбрали собором, патриарх благословил его, мы целовали крест, так и дело с концом,-- сказал Конев.
