– - Довольно, Бог с тобой! -- сказал Борис.-- Ты молод, но язык твой льстив и ум коварен.-- Он вынул из столового ящика горсть ефимков и подал монаху.-- Возьми это и ступай с Богом восвояси.
– - Я доволен твоею милостью, государь, и не возьму денег,-- отвечал монах.
– - Возьми на украшение храма твоей обители,-- сказал Борис и, завернув деньги в шелковый платок, отдал монаху.-- Ступай за мною! -- примолвил царь, отпер противуположные двери, вывел монаха в другую комнату и позвал служителя, которому велел проводить его на улицу.
– ----
Лишь только царь Борис Федорович возвратился в свою комнату, вошла туда царица с царевичем Феодором и дочерью Ксениею. Не могло утаиться от ближних беспокойство, смущение царя Бориса. Лицо его было бледно, глаза мутны, дыхание тяжело.
– - Ты нездоров, государь,-- сказала царица,-- не лучше ли посоветоваться с лекарем?
– - На мою болезнь нет лекарства,-- отвечал Борис,-- но это пройдет. Что день, то гнев, неудовольствие, досада! Ты знаешь, что мне невозможно обойтись без этого. Самые близкие ко мне люди не исполняют моих приказаний.-- Царевна потупила взоры при сих словах родителя и покраснела. Борис продолжал, обращаясь к царице: -- Твоя Марья Даниловна делает беспрестанно глупости: созывает в мои палаты разных бродяг; то не хочет лечиться, то лечится по-своему; внушает дочери моей ненависть к иностранцам. Я думаю выбрать из боярынь или княгинь какую-нибудь умную женщину… Мне наскучила эта старуха.-- Борис опустил голову и замолчал.
– - Помилуй, государь! -- сказала царица,-- ты убьешь бедную Марью, если удалишь ее от нашей дочери, которую она взлелеяла и вскормила на своих руках. Марья -- вторая мать Ксении, они так любят друг друга! Неужели ты захочешь расстроить счастье твоего семейства? Марья принадлежит к семье нашей.-- Царевна не могла удержать слез при мысли, что ей должно расстаться с доброю нянею, и горько заплакала.
– - Успокойтесь, успокойтесь! -- сказал Борис, тронувшись.-- Пусть будет по-вашему, я только думаю так… но не хочу нарушать вашего счастья, если вы почитаете это счастьем. Боже всевидящий! чем я жертвовал, на что отваживался, что претерпел для вашего счастья, дети мои! Мне ли нарушать его? Обнимите меня! -- Юный Феодор и Ксения бросились в объятия родителя. Глаза Бориса омочились слезами. Он замолчал и погрузился в думу.
– - Мы пришли звать тебя на вечернюю молитву,-- сказала царица.-- Священник ждет в образной.
– - Молитесь, молитесь, дети мои!-- воскликнул Борис.-- Ваш родитель имеет нужду в заступлении чистых душ.-- Борис опомнился и продолжал: -- Как царь я должен карать й миловать. Быть может, в числе обвиняемых и осуждаемых есть невинные, за которых я должен буду отвечать.
