Перечитав уже, наверное, в десятый раз строчки на экране Снайдеров поочередно покосился на кнопки и в отчаянии ударил себя кулаком по лбу.
Ну почему они не оставили никакой лазейки для тех кто, как и он, так и не сумел выбрать из этих двух зол наименьшее?! Почему они так хотят, чтобы мир был только черным и белым, и никаким больше?! «Я же не хочу быть ни „красным“, ни „синим“, я хочу быть нормальным человеком, потому что и первые, и вторые твердо знают, как надо жить, а я этого не знаю, я лишь знаю, что, наоборот, этого знать невозможно! Нормальный человек не может слепо следовать за какой-то, пусть даже очень заманчивой и великой идеей, он постоянно должен сомневаться в ней и в себе, и только тогда он останется настоящим человеком, а не жалким слепцом!
Неужели нет никакого шанса избежать этого гнусного выбора? Неужели я не придумаю ничего, чтобы перехитрить, обмануть тех, кто придумал этот безумный референдум?!
Раньше, помнится, избиратели, явившиеся на референдум, но не желавшие голосовать ни за один из предложенных вариантов ответа на поставленный вопрос, просто-напросто могли сделать свой бюллетень недействительным, и тогда он не учитывался при подсчете голосов. Например, вычеркнуть оба варианта. Или не вычеркивать ни одного.
Я же сейчас лишен и этой возможности, потому что мне не надо вычеркивать, а надо лишь нажать на одну из кнопок. На одну?! А если я нажму на обе сразу? Нет, это не пройдет. Компьютер обладает быстродействием, несоизмеримым с моей скоростью реакции, и он сумеет распознать, какую из кнопок я, пусть даже на миллионную долю секунды, нажал раньше. Так что не стоит и пробовать.
Тогда что же? Сдаться и предать самого себя, свои убеждения и принципы?»
И тут Снайдеров вдруг по какому-то наитию вспомнил, как раньше в некоторых странах мира применялся особый вид казни, способный избавить исполнителей смертного приговора от стресса и угрызений совести. Для казни преступника назначались несколько человек, они синхронно нажимали кнопки подачи тока высокого напряжения на электрический стул, но лишь одна из этих кнопок действительно включала аппарат, другие же были имитацией. Психологи утверждали, что главное для человека, оказавшегося в роли палача, — не знать, что именно ты оборвал чью-то жизнь, и подсознательно каждый из палачей будет всегда стремиться оправдать себя в своих же глазах. И тогда Снайдеров плотно закрыл глаза, раскинул руки в стороны и вслепую закружился вокруг своей оси, чтобы потерять ориентацию в пространстве. Потом обошел тумбу стола-пульта несколько раз в одну сторону, развернулся и проделал то же самое, только теперь уже в противоположном направлении. Голова его при этом сильно закружилась, как бывало в детстве после долгого вращения на карусели, и пару раз он довольно чувствительно ударился боками о край стола.
