Они ехали через ущелье, укутав лица тряпками и затаив дыхание, но эта гниль все равно проникала через ткань, наполняя легкие. Ручеек, который так помог им во время битвы, наверняка теперь был заражен: попей из него воды — умрешь в страшных мучениях. Какая там святая вода! Они сделали эту воду мертвой.
Они старались не смотреть по сторонам. Стервятники выклевали людям глаза, дикие звери тоже попировали изрядно, содрав свежее мясо с костей, но угощенья было слишком много. Слишком… Нечисть они не тронули.
Потом еще пришлось разбирать завалы из трупов в ущелье Корт Мортег. Это было похоже на то, как прокладывают дорогу горнорабочие. Трупы еще не начали разлагаться, но уже стали холодными и твердыми как камень. Среди них Крег нашел пятерых своих солдат. Полумертвых, окровавленных, но… живых. Живых!
Находке этой он обрадовался, как ребенок, его обветренное лицо залила улыбка, сиявшая даже под измятым шлемом.
— Мы разбили их, разбили! — шептал Крег, точно раненые могли услышать его и эти слова были бы способны вдохнуть в них жизнь быстрее лекарств и заклинаний. Но закричи он погромче, и тонкая нить, что еще привязывала души к этим истерзанным телам, могла оборваться.
Сопротивления людям Стивра никто уже не оказывал. Они поначалу с опаской продвигались по землям троллей. Теперь уже люди недоверчиво поглядывали по сторонам, точно так же, как несколькими днями ранее смотрели на этот мир тролли. Зато сами тролли приободрились, стали даже песни распевать — горланили кто во что горазд. От криков таких даже мертвецы в могилах могли бы проснуться и отправиться искать более тихое место.
В ста километрах к востоку от приграничных гор они нашли переход между мирами. В воздухе, на высоте около метра над землей клубилось серое облако. От него исходил какой-то холод, будто открыли глубокий сырой подвал или склеп. Лошади заволновались: уши торчком, как у собак, копытами переступают на месте и шагу не желают вперед ступить. Как ни кололи их всадники в бока шпорами, как ни уговаривали, обещая накормить и сладкой морковкой, и овсом, — те ни в какую!
Вдруг из облака подул холодный ветер, уносящий прочь слова. Приходилось кричать друг другу на ухо, чтобы хоть что-то расслышать. Переход этот, казалось, душу вытягивал, постепенно, почти незаметно. Задержись здесь подольше — и не заметишь, как тело станет холодным и сморщенным, словно высушенная мумия. Даже трава под переходом почернела, точно сгнила, — так чернеет человеческое тело при гангрене.
