Кроме того, настороженные глаза этой девочки имели выражение, свойственное Lachesis, как и быстрый, брошенный в сторону взгляд (Lachesis также может долго наблюдать исподлобья или из под полуопущенных век). Её пронизывающий взгляд был полон недоверия («подозрительный взгляд», Кент).
Курс лечения во все возрастающих дозах произвел глубокие изменения в этой девочке, отклонив от зла дерзкую и отчаянную энергию в сторону конструктивной учебы.
Третий случай представляет собой совсем иную грань этой конституциональной картины. Одиннадцатилетняя девочка пришла лечиться от головной боли, возникающей после уроков, и упорного нарушения деятельности мочевого пузыря: частая потребность в мочеиспускании, когда она ложилась спать, с незначительным отхождением мочи (ей нужно было вскакивать по десять раз в течение первых двух часов сна). В её симптомах не было ничего специфически свойственного Lachesis, а также и никакое другое лекарство не приходило на ум. Правда, у неё были «нарушенные участки» восприятия жара и холода (Нэш) и она всегда то сбрасывала одежду, то надевала целый ворох, но некоторые зависимости противоречили этому лекарству. Это был один из тех безнадежно нехарактерных случаев.
В остальном это была девочка послушная и чувствительная, и она получила по очереди Pulsatilla, Calcarea carbonica, Natrum muriaticum, Sepia, Nux vomica, Sulphur и Tuberculinum — все без успеха. Её головные боли и нарушения мочеиспускания тянулись месяц за месяцем. Поэтому врач попытался более глубоко вникнуть в её психические симптомы, возвращаясь к разговору о школе. При лечении ребенка многое можно установить по её или его манере обсуждать или не обсуждать предмет. В первые семь посещений девочка была более похожа на Natrum muriaticum и Calcarea carbonica: сдержанная в своих ответах, мрачная и нежелающая выдавать много информации. Но на восьмой раз она сняла с себя контроль, и все, что она слышала или учила, начала передавать просто и точно.
Особенно характерным для Lachesis было увлечение девочки нравственными проблемами, возникшими в процессе изучения средневековой истории: тот парадокс, что идеи христианства имели и благодатное, и вредное влияние одновременно, нравственная двусмысленность крестоносцев. Её мучил вопрос, было ли это время в конечном счете прогрессивным для европейской цивилизации, распространявшим культуру, знания, цивилизованное поведение, или это было время прогресса, взрастившего невежественное суеверие?
