Отдается он своему таланту — и выходят прекрасные, истинно художественные произведения, отдается он нравственно религиозному — и выходит хорошее, полезное, но как только хочет он внести в свои художественные произведения религиозное значение, выходит ужасная, отвратительная чепуха. Так это во 2-ой части «Мертвых душ» и др.
Прибавить к этому надо то, что всё от того, ч[то] искусству приписывает несвойственное ему значение.
(С[аша] впишет сюда.) (Дальнейшие 4 абзаца — копия записи от 3 марта « Записной книжке)
3 Марта. 1) Любить Бога значит любить божественное в себе. В себе оно ограничено, только вне себя оно полно. Предмет любви к Богу есть то, что во мне ограничено, но вне меня полно.
2) Любить Бога и ближнего значит любить в себе то, что не ограничено, в других же и то, что ограничено (не то).
3) Да, Бог сотворил мир, но не какой-нибудь особый Бог, и а тот Бог, который во мне. Он сотворил весь видимый мир.
4) Опасность игры слов и всякого красноречия.
6 Марта 1909. Я. П.
Очень — хотел сказать: дурно, — не дурно — хорошо, — а слабо себя чувствую: сердце сжимается, и не могу ничего последовательно думать. И нога хуже. Не знал, что делать? И спросил себя: что перед Богом, перед хозяином делать? И сейчас ясно стало по крайней мере то, чего не надо, не стоит делать.
1) Читал газету и о казнях, и о злодействах, за к[оторые] казни, и так ясно стало развращение, совершаемое церковью — скрытием христианства, извращением совести, и государством — узаконением, не только оправданием, но возвеличением гордости, честолюбия, корыстолюбия, унижения людей и в особенности всякого насилия, убийства на войне и казней. Казалось бы, так несомненно ясно это, но никто не видит, не хочет видеть этого. И они — и церковь, и государство, хотя и видят всё увеличивающееся зло, продолжают производить его.. Происходит нечто подобное тому, что бы делали люди, умеющие только пахать и имеющие только орудия пахоты и только своей работой, пахотой могущие существовать, если бы эти люди пахали бы поля, на к[отор]ых уже взошли всходы.
Если могли быть нужны в свое время дела церкви и государства, они явно губительны в наше время и продолжают совершаться.
7 Мар. 1909.
Грустное известие вчера. Ч[ерткова] высылают. Он приехал больной, слабый, взволнованный. Как мне ни больно лишиться его, мне б[ыло] жалко только его — разрушения всех его не личных планов. Но это ему испытание и наверное на благо, на истинное благо. Вчера чувствовал себя оч[ень], оч[ень] слабо. Ничего не писал, ч[то] редко со мной бывает. С[оня] написала письмо и возмущена. Ах, если бы она умела подниматься над собой... Пытался вчера писать комедию-нейдет и не хочется.
