Нет никаких разумных оправданий тому, что натворил Гайдар в экономике — в рамках логики любой из хозяйственных систем. Фанатизм и мессианские замашки номенклатурного завлаба несовместимы даже с самым диким капитализмом. П. Хлебников писал: "Когда Егор Гайдар разрушил плановую экономику, отпустил цены и отменил Госплан, следствием стал хаос. Промышленные предприятия не знали, куда отправлять продукцию, как за нее получать деньги, где брать поставки… Политика команды молодых реформаторов Ельцина оказалась и примитивной, и разрушительной".
Чубайс восхищается качествами Гайдара: "ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения". На деле мы видели полное отсутствие "ясности понимания" и "тяжелейшие решения", свойственные носорогам, обезумевшим от подкожных вшей.
Гайдар экспроприировал сбережения граждан в размере 400 млрд. долларов и обесценил счета предприятий, оставив их без оборотных средств. Этим он сразу разрушил финансовую систему и нанес по хозяйству удар посильнее, чем гитлеровская Германия в первые два года войны. Председатель Высшего экономического совета Верховного Совета России В. Исправников заявил тогда (08.04.1992): "Никакой финансовой стабилизации не добиться, если идет безудержный спад производства. Происходит обратное тому, что прогнозировалось еще в начале года. Останавливаются даже высокорентабельные птицефабрики. Так называемая финансовая стабилизация нанесла удар по лучшим предприятиям".
Где тут интеллект и ясность понимания? Прогноз оказался ошибочным, но программа действий никак не корректируется, правительство прёт напролом и переводит кризис в состояние катастрофы. Глупость или измена? Есть признаки и того, и другого, но нет ни следа интеллекта и морали.
Вспомним "тяжелейшее решение" о разгроме российской науки, который учинил Гайдар (этот, по словам Чубайса, "великий ученый, великий государственный деятель"). Как сообщала 2 июня 1992 г. "Российская газета", "начался лавинообразный развал науки — исследовательских и проектно-инженерных коллективов, целых научных школ. Только в Москве за два месяца уволилось около 120 тысяч ученых из различных НИИ и КБ". А всего, по прогнозам Министерства труда, в 1992 г. безработными должны были оказаться 2-2,5 млн. работников научно-технической сферы. К 1994 г. число научных работников (исследователей) в России сократилось в два раза. Науке был нанесен удар, от которого она так и не смогла оправиться.
