С какого-то момента они перестали заниматься любовью. Он не мог даже припомнить, когда они последний раз целовались.
Он посмотрел на выброшенную бутылку из-под сока и устыдился своей вспышки. Этим ничего не изменишь. Он уже тысячу раз рассказывал об этом и друзьям, и родным, и все в один голос говорили ему, что тут уж ничего не поделаешь. И все-таки иногда Дженни его пугала. Он знал ее лучше, чем кого бы то ни было, и все-таки она его пугала.
Если бы только можно было любовью, поцелуями, прикосновениями уничтожить, стереть ее болезнь, он бы сделал это.
— Я услышала шум. — Голос звучал так слабо, что он едва узнал его. — Я не знала, что ты дома.
Он обернулся. Она стояла, плотно завернувшись в одеяло. На щеках и шее подрагивали жилки. Он попытался улыбнуться ей, но губы не повиновались.
— Тебе лучше лечь, — сказал он. — Ты замерзнешь.
— Я всегда мерзну, — огрызнулась она.
— Я знаю, Дженни. — Он подошел ближе и обнял ее. — Я знаю, — повторил он и прижался к ней чуть теснее. После минутного колебания она тоже придвинулась к нему — по крайней мере ему так показалось.
— А ты будешь со мной? — шепнула она.
— Конечно, побуду, — сказал он ласково, ведя ее в комнату. — Я останусь с тобой столько, сколько захочешь. Хоть навсегда.
Через час или около того она снова уснула. Джин лежал рядом с ней, с нежностью водя рукой по ее спине, чувствуя каждую жилку, каждую косточку. И тут зазвонил телефон.
— Ты придешь? — В трубке был голос Рут и шум ветра.
— Я только что от тебя, — тихо сказал он, не сводя глаз с Дженни, которая шевельнулась во сне.
— Я спрашиваю, ты придешь? Я хочу, чтобы ты пришел. — Голос Рут был твердый и монотонный, как у маньяка.
— Рут…
— Ты мне нужен.
* * *
Все время, пока он учился в колледже, он преследовал Рут. Каждый раз, когда ему удавалось остановиться, он понимал, что он смешон, что он дурак, но эти короткие промежутки отрезвления бывали все реже и все короче. У нее был такой голос, какой бывает только в мечтах, ее жесты он видел во сне, ее кожа отзывалась на каждое прикосновение. Он не хотел разбираться в том, что с ним происходило, и никогда не думал, каковы его настоящие чувства к Рут и можно ли считать их отношения здоровыми и уравновешенными. Такие вопросы просто не возникали. Рядом с Рут нельзя было думать о реальном. И плевать на равновесие — рядом с ней он все свое равновесие терял и превращался в сумасшедшего. Он просто хотел обладать ею.
Он встретил ее в первый же день учебы. Подруга друга его друга, хотя уже очень скоро он не мог вспомнить, какого именно. Он был представлен как „чудотворец в математике“.
