- Пора тебе познакомиться с остальными! – наконец, обрывает болтовню мой собеседник (собеседница!) и поднимается из-за стола. – Заплати, а то у меня человеческих денег нет, только видимость.
- Хорошо, когда есть хотя бы видимость денег… - вздыхаю я и достаю кошелек. – А ты со всеми детьми Дану хочешь меня познакомить или только с избранным?
- С избранным?
- Ну, в подобных историях всегда имеется избранный. Он должен спасти всех вас, нас и еще чьих-нибудь детей от рабства, пандемии и геноцида, так?
- Насчет пандемии – в точку. Ну, и остальные сомнительные удовольствия не исключены, - грустно кивает мой двойник.
- А Темный Властелин будет нас преследовать?
- Уже преследует. Темный Властелин, - и сын воздуха многозначительно поднимает бровь, - это ты.
* * *
Глаза мои раскрылись. Окружающая реальность перестала пугать. А я перестал надеяться на помощь Морехода. И обрел свой путь к жертве, путь убийцы.
Не нужен мне ни здешний бургомистр, ни князь, ни серый кардинал из правящей элиты. Создатель целого мира не станет сидеть в кабинете, обложившись налоговыми декларациями и торговыми хартиями. И не будет слоняться по замку, укрепленному, будто для осады. А уж читать доносы, затевать и разрушать заговоры ему и подавно не интересно.
Я должен найти ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СЧАСТЛИВОГО ЧЕЛОВЕКА. Не такого, который, набухавшись до синих ежиков, дрыхнет на скамейке, а такого, кто в трезвом виде разгуливает с блаженным видом. Или даже дрыхнет на скамейке. Мирным сном гармоничной, духовной личности.
Мой объект мог оказаться где угодно – в магазине, в ресторане, в стрип-баре, в том же порту, в объятиях милашки Фреля. Главное отличие от остальных – он не лжет. Ему хорошо. Он доволен собой и своей вселенной, в которой все идет по плану.
Смутное предчувствие заставило меня осесть в кабачке на центральной площади. Странное место. Никто здесь надолго не задерживается. Словно в Макдональдсе, устроенном по принципу «ешь и выметайся». В других заведениях народ засиживался до ночи, все столики заняты, а тут нас только четверо. Я, парочка за столиком у окна и мужик в кресле у стены, обладатель гигантской, практически нескончаемой трубки. Заметив, что я его разглядываю, мужик принялся пускать колечки в потолок. На публику работает, а рожа унылая. Не тот.
Отвернувшись от фармазона с трубкой, я обнаружил возле моего стола пухлую прозрачную особу в наколке на неряшливо взбитых волосах и в грязноватом переднике с оборками. Лицо у нее было изжелта-бледное, грубый макияж потек, украсив щеки готическими разводами, на губах застыла отсутствующая улыбка. Обратив взгляд в вечность, она зуммером взвыла: «Что заказывать буди-им? Первого ни-эт, горячего ни-эт, десерта ни-эт. Салати-и-ик? Есть «Свежесть России», позавчерашни-ий…». Призрак советского общепита. Нормально. То, что нужно для города, населенного марионетками и полупризраками былого.
