- Никуда я с вами не пойду и не собираюсь я идти с вами в узилище, ибо не совершал я ничего противозаконного.
- С нами, падла, пойдешь, - сказали на то менты, в угрюмство впав окончательное.
- И вовсе не пойду я с вами, ибо ничего плохого не творил я и неправда все это, - сказал Торин непреклонно.
- А ну документы покажь, умник, - прорычал мент недружелюбно. - А ну покажь паспорт.
- Покажу я вам паспорт, ибо есть у меня документы разные и во множестве есть они у меня, и удостоверение с Петербургского радио у меня есть, - молвил на то Торин. - И могу я вам также предъявить его и взять у вас даже интервью я могу.
Тут менты озверели вконец и скрутили Торина, отобрав у него паспорт и документы иные, и потащили его в узилище престрашное.
Прочие же великомученики Тихвиенские повели себя именно так, как и вели себя великомученики за веру Христову, а именно: как только преторианцы скрутили сотоварища их, тотчас же устремились они вослед с криками: "И нас, и нас тоже арестуйте и подвергните пыткам жестоким!" И об этом можно прочитать у Евсевия Кесарийского и иных церковных писателей, так что и повторяться нет смысла.
Итак, собрались мы все у железной двери, которая перед носом нашим с ужасным грохотом захлопнулась, и стояли в печали. У писательницы Семеновой был унылый вид, ибо, судя по всему, думала она: "Ну вот, опять повинтили, опять удостоверением члена Союза писателей размахивать придется и невиновность доказывать..." Ибо неоднократно уже случались с нею подобные истории.
Из-за двери доносились крики отчаянные: то мент и Торин взаимно друг на друга орали. И еще был в ментовке за решеткой арестованный за дебоширство пьяница, так вот этот пьяница, уподобляясь толпе иерусалимской, очень осуждал Торина из-за решетки и всячески поносил того.
И обвиняли менты Торина также в том, что он угрожал им интервью.
Эрандил же молвил с видом глубокомысленным:
- Судя по всему, разговор ведется на повышенных тонах...
Спустя некоторое время дверь железная распахнулась, и оттуда вышвырнули Торина, который уподобился петуху трубадурскому, изрядно ощипанному, но не побежденному. Гордо встряхнул головой Торин, сверкнул глазами в полумраке, и все великомученики большой толпой обступили его и с торжеством повлекли к выходу из вокзала.
И решили мы выбираться из здания вокзала, ибо близилось время штурма Пикалевского поезда.
Торин же, уединившись на платформе, устроил шумный молебен за спасение души ментов тупорылых. И велика была святость Ториена Тихвиенского.
