Дача Жукова представляет собой по существу антикварный магазин или музей, обвешанный различными дорогостоящими художественными картинами, причем их так много, что 4 картины висят даже в кухне. Есть настолько ценные картины, которые никак не подходят к квартире, а должны быть переданы в государственный фонд и находиться в музее. Вся обстановка, начиная от мебели, ковров, посуды, украшений и кончая занавесками на окнах — заграничная, главным образом немецкая. На даче нет буквально ни одной вещи советского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при входе на дачу. На даче нет ни одной советской книги, зато в книжных шкафах стоит большое количество в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке. Зайдя в дом, трудно себе представить, что находишься под Москвой, а не в Германии...»
После разговора секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова с Г. К. Жуковым маршал, согласно акта от 3 февраля 1948 года, передал Управлению делами Совета Министров СССР 14 описей незаконно приобретенного им трофейного имущества: столовое серебро (ножи, вилки, ложки и другие предметы) — 16 штук, шерстяные ткани, шелк, парча, бархат, фланель — 3420 метров, меха 323 штуки, художественные картины в золоченных рамах, часть из них представляет музейную ценность — 60 штук.
На следующий день в качестве наказания Сталин отправил Жукова в Свердловск.
Заканчивалась эта статья пересказом текста речи Жукова, с которой тот должен был выступить на несостоявшемся Пленуме ЦК КПСС, посвященном развенчанию культа личности Сталина. В этой речи Жуков камня на камне не оставлял от своего недавнего вождя и кумира, называл его плохим военным руководителем, ничтожным стратегом и даже говорил, что Сталин обокрал Суворова. Никаких, мол, он крылатых фраз не придумывал, а брал изречения Суворова, немного их перелицовывал и выдавал за свои.
Меня же в этом материале особенно поразила концовка, рассказывающая, как в 1957 году, когда Президиум попытался пресечь в самом начале безумные хрущевские эксперименты и освободил его от должности Генерального секретаря ЦК КПСС, Жуков не подчинился этому решению и пригрозил вмешательством армии, чем спас Хрущева от отставки, оставив его ещё на семь мучительных для страны лет руководить государством. В «благодарность» за это Никита Сергеевич через несколько месяцев снял его с поста министра обороны СССР.
«Не поэтому ли, — подумал я тогда, возвращаясь мыслями к подробностям всего произошедшего 26 июня 1953 года, — Жукова, в отличие от Москаленко, попросили прибыть на то историческое заседание Президиума то ли ЦК, то ли Совмина — без оружия? Товарищи по партии словно предчувствовали, что, будучи вооруженным, он может не подчиниться их решению и, в надежде завоевать своим поступком благодарность Л. П. Берии, стать на его сторону. Ведь Берия к этому времени начал уже вовсю выказывать свою антисталинскую позицию (высказывался против несения сталинских портретов на первомайской демонстрации, критиковал за чрезмерное цитирование покойного вождя и так далее), и это не могло не симпатизировать Жукову, носившему в сердце глубочайшую обиду на вчерашнего руководителя державы...»
