— Что-то потерял, милейший Утренник? — поинтересовался бас.
Томас обернулся, за его спиной стоял широко улыбающийся Самуэль Фергюс с глиняной кружкой в руках. А вот глаза трактирщика были очень внимательными и слегка напряжёнными.
— Вино и пиво нынче — так себе, — непринуждённо заявил Фергюс. — А вот грушевый сидр — высший класс! Пей, Утренник, я угощаю! Собственный авторский рецепт.
Отпив из предложенной кружки треть, Томас подумал: — "Какая такая — соль? Какой ещё — перец? Нет в Хоббитании, да и во всём Средиземье ничего подобного! Да и не было никогда…. И, вообще, пора прогуляться немного, вдохнуть свежего воздуха. Душно здесь…".
Он поднялся из-за стола, достал из кожаного кисета, висящего на поясе, старенькую вересковую трубку, не торопясь, набил её табаком и направился к низкой входной двери.
— Эй, Утренник! — окликнул хозяин таверны, — Погулять собрался? Не отходи только далеко, а то господин Олмер волноваться будет.
"Олмер? Конечно же, Олмер!", — вспомнил Томас. — "Следопыт местный, хорошо известный в Хоббитании. Знаменитая личность, даже легендарная. А грушевый сидр у Фергюса знатный, просто замечательно восстанавливает память…".
Он вышел на крыльцо, аккуратно прикрыл за собой дверь и спустился по каменным ступеням во двор. Вокруг было тепло, безветренно и бесконечно уютно. В траве успокаивающе щёлкали сверчки, громко стрекотали цикады. Приближалась ночь, солнце уже скрылось в тёмных облаках, висевших на западном краю неба. На востоке показался зеленоватый серп.
— Это что же — Луна? — вслух удивился Томас. — Но почему же она зелёная, чёрт меня побери?!
Луна никак не отреагировала на его эмоциональный вопрос, так и не поменяв цвета, а вот серебристый девичий голосок лукаво поинтересовался:
— Какая же ещё? Конечно, зелёная!
— Луна, она жёлтая, — хмуро сообщил Томас.
— С каких это ещё грибов раздольских — жёлтая? — возмутился голосок. — Зелёная! Это знает любой карапуз…. Ты, Утренний хоббит, наверное, дальтоник. Мне один знакомый маг рассказывал, мол, бывают такие — люди, хоббиты, тролли, орки, да и гномы — которые жёлтого цвета не могут отличить от зелёного.
Томас прикурил, пощёлкав кремниевым кресалом, вересковую трубку, выпустил в небо струю ароматного дыма, и только после этого повернулся на девяносто градусов.
Жёлто-малиновые отблески костра отражались от водной поверхности прямоугольного пруда, обложенного по периметру диким камнем. Пруд был густо покрыт изысканными узорами тёмно-зелёных водорослей и бело-розовыми розетками кувшинок. Что ещё? Ах, да! Две тени — то, сжимаясь, то, снова вырастая — приплясывали между кувшинками.
