Джедди подбросили к порогу дома семейства Монтелеон лет двенадцать тому назад, как раз через год после того, как дон Диего затерялся где-то в морских лабиринтах.
За окнами царила чёрная-чёрная ночь, самая чёрная из всех ночей, какие доводилось видеть капитану Сиду в своей жизни.
Бушевала гроза — бешенная и страшная, полная миллионами молний и воя сумасшедшего ветра, дувшего с Дальних Гор.
В дверь постучали, и, одновременно с этим, где-то совсем рядом раздался странный долгий звук — то ли зов охотничьего рога, то ли плач трубы джазового музыканта.
Зарядив, на всякий случай, старинное фамильное ружьё крупной картечью и предварительно взведя оба тугих курка, отважная сеньора Сара Монтелеон резко распахнула дверь.
Сверкнула яркая молния, и в её свете предстала странная картина — около каменных ступеней крыльца стояла кованая колыбель непонятного чёрного металла изысканной тонкой работы — почему-то, с первого взгляда, было понятно, что вещь эта старинная, а вернее — очень и очень древняя.
В колыбели лежало нечто, завёрнутое в серую, дурно пахнущую шкуру непонятного зверя, и жалобно стонало-всхлипывало.
Когда, чуть позже — уже в столовой, сеньора Сара осторожно развернула мокрую шкуру, капитан Большой Сид — карибский шкипер, старый бесстрашный морской бродяга, повидавший всего и всякого, гостивший в ту пору на берегу по причине пулевого ранения в правое плечо, испуганно подпрыгнул, ударился головой о низкую потолочную балку и отчаянно заикал.
К слову сказать, окончательно пришёл в себя капитан не раньше, чем через час, употребив для этого адекватное количество универсального лекарства моряков всех стан и народов, а именно — пинты две-три чёрного ямайского рома.
Я давно уже заметил, что порой самые бесстрашные герои, могут испытывать порой чувство страха — и именно безмерное удивление виной тому.
А тут было чему удивляться: на серо-серебристой мохнатой «пелёнке» лежал младенец мужского пола, (что было установлено однозначно) — крохотное, морщинистое, но достаточно упитанное тельце с ярко-оранжевой кожей, равномерно покрытой тёмно-русой шёрсткой — включая ступни кривых шестипалых ножек и ладони толстеньких коротких (но все же, хвала Создателю — пятипалых) ручонок; абсолютно гладкое круглое личико с широким улыбающимся ротиком, полным жёлтых острых зубов (ну, никак не "зубиков"); огромные, вполне разумные, если не сказать большего, тёмно-фиолетовые глаза; и главное — совершенно круглые, непропорционально большие — в нашем обычном понимании — жёлто-лимонные уши.
