Чувствуя, как необъяснимая тревога охватывает его, Филарет лихорадочно тряс головой, стараясь побыстрее восстановить слух.
Пока окружающие звуки доносились до него, как через слой толстой ваты, плотно набитой в уши.
Звонок раздался ровно через пять минут.
Незнакомый голос с явно кавказским акцентом произнес:
– Тебя просили, как человека, отдать кассету. Теперь ты поменяешь ее на жену.
На маленьком дисплее телефона появилось изображение бетонного подвала. Прикованная к трубе отопления, на коленях стояла его жена Надежда в одних трусах.
Ее полные груди были заляпаны чем-то красным, по виду напоминающим кровь.
На стене подвала мелькнула надпись, выполненная белой краской: «Слава Эдичке!»
«Где-то недавно я видел эту надпись!» – мелькнуло в голове, но вспомнить Филарет сразу не смог.
– Как договариваемся об обмене? – спокойно спросил Филарет, внимательно вглядываясь в лицо своей жены.
Губы у нее были разбиты, правая щека содрана.
– Условия диктую я, – начал повышать тон невидимый собеседник, но Филарет прервал его:
– Ты сильно не напирай, а то я ведь могу рассердиться. Мне она давно не жена, так что ценности для меня никакой не представляет. Можешь спросить у нее. Я больше года с ней не живу, у меня другая баба. Эта кассета стоит лимона три баксами, а ты предлагаешь ее поменять на какую-то старую женщину. Посмотри на нее. Ей же по виду больше пятидесяти лет. Куда ты ее потом денешь? Больше возни с ней, чем дохода.
– Ты че, мужик, отказываешься от обмена? – заволновался невидимый собеседник.
– Меняем только на моих условиях. Как в город подъеду, сообщу, – закончил разговор Филарет, отключая связь.
– Ты все правильно сделал! Профессионал не провел бы лучше разговор! Дави на них, и они сломаются! Чехи признают только силу! – пробасил Василий Степанович, начальник сборочного цеха.
Он незаметно вошел в свой кабинет и, прислонившись к косяку входной двери, стоял все время разговора, внимательно слушая.
Филарет про себя немного дернулся от такой бестактности, но поразмыслив, понял, что начальник цеха прав.
Он находился в гостях, сидел в чужом кабинете, и гостю нельзя диктовать свои правила хозяину.
Как показали дальнейшие события, хозяин кабинета оказался абсолютно прав.
– Короче, надо сделать так. Сейчас я возьму трех ребят из цеха, и на моей тачке рванем в город. Чехи твою тачку наверняка вычислили, а на моей ласточке мы минут за пятьдесят долетим.
Василий Степанович сел за свой стол и, нажав кнопку громкоговорящей связи, приказал:
