Я перенервничал. Взял предложенную серию: по условию три товарища сидели загипсованные в коридоре больницы – и вышел вон. На выполнение задачи – четыре дня.
На обратном пути встретил закадычного школьного приятеля по фамилии Ильясов.
Ильясов – понятно, татарин. Всегда называл его по фамилии. В моем босоногом детстве он носил белую рубашку, стильный серый жилет и черную бабочку. В настоящем – короткая стрижка, что называется, бобриком, хитрые узкие глаза, крупные, желтоватые от табака зубы и пальцы; одет в потертые джинсы и куртку с меховым воротником. На ногах – добротные сапоги. Дела у приятеля явно шли лучше…
Ильясов обрадовался встрече. Накормил гамбургерами, напоил кока-колой и позвал в гости. Я не видел никакой причины, чтобы отказываться.
Трехкомнатная квартира, которую он снимал в доме под снос, была в Дегтярном переулке. Он жил со своей девушкой и младшим братом.
Но девушка уехала к маме, а братик – в Москву на концерт любимой группы. Тем вечером могли смело напиться вдвоем. До армии Ильясов не пил алкоголя в принципе и нынче будто наверстывал упущенное…
– Питер новых людей тяжело принимает, – говорил Ильясов, разливая водку по стаканам. – Меня когда из института выгнали, а домой возвращаться было в падлу, и денег ни копейки… И из общаги поперли…
Выгнали его вроде бы из Института речного транспорта. Я подвинул к себе тарелку с хлебом, огурцами и копченой колбасой. Выпил. Пищевод окатило горячей волной.
– …Тогда один вареный горох две недели жрал. Желудок стал, – он сложил пальцы в крохотное колечко, – вот такусенький, мля. В ремне две новых дырки провертел.
Я бесстыдно съел пару самых значительных колбасинок.
– А потом маме надоело, что я слоняюсь где и как попало. Она взяла мои документы и отнесла их в военкомат. Через три дня поезд мчал меня к будущей службе. Вот так.
Ильясов выдохнул, хлопнул водочки и, не морщась, занюхал неторопливо кусочком хлеба. Огурцы и колбасу он оставлял без внимания. На мое счастье.
– И как в армии?
– По-разному. Когда на штыках с дневальными сражался, когда болты пинал…
– А теперь чем занимаешься?
Приятель усмехнулся, встал из-за стола и подошел к аквариуму.
Там плавали тупые цветастые рыбки. Ильясов включил подсветку, стал сыпать питомцам корм. Рыбки скопом ринулись к поверхности, жадно разевая рты.
– Хочешь послушать. Ну, слушай…
После армейских приключений дух Ильясова закалился. Он готов был вгрызаться в жизнь, ползти вверх, к неопределенной, но столь желанной вершине, ломая ногти и обливаясь кровавым потом. Он снова отправился на покорение Петербурга.
