Розалин и Айрин прогуливались по узкой деревенской улочке, обмениваясь приветствиями с соседями и останавливаясь, чтобы дать деревенским девушкам полюбоваться прелестной шляпкой Айрин. Прежде чем вернуться домой, они накупили лент и тканей.
Дома царила суета. На подъездной аллее громоздилось три больших телеги, нагруженных мебелью. Целая армия слуг выгружала ее под присмотром Алексии, стоявшей у парадной двери как часовой, с большим листом бумаги в руке.
– Это пойдет в библиотеку, – сказала она двум мужчинам, которые несли большой ковер.
– Что ты делаешь? – спросила Роуз, удачно миновав столкновение с большим гардеробом, проплывшим мимо.
– В южную спальню, – скомандовала Алексия трем мужчинам, сгибавшимся под тяжестью платяного шкафа. Она посмотрела на Роуз: – Не может быть свадьбы в доме где нет стульев.
– Но это же не стул.
– Нечего задирать передо мной нос. Даже и думать не смей. Хейден сказал, что ты будешь возражать, но я не дам ему шанса показать свою правоту. Я и так сержусь, что он вынудил меня медлить. Если погода будет плохой, то на следующей неделе ты будешь принимать гостей в пустом доме. Подумай, Рози, чердаки в Эйлсбери-Эбби забиты мебелью, которая ни разу не использовалась Грешно терпеть такое расточительство. И это вовсе не подарок Хейдена. Дом и его содержимое не принадлежат ему.
Айрин кивнула:
– Это верно, Рози. Вся мебель принадлежит Истербруку.
Мимо Роуз пронесли несколько стульев.
– Алексия, а маркиз разрешил тебе шарить по чердакам Эйлсбери-Эбби?
Алексия принялась считать стулья. Потом проверила записи в своем списке.
– Я не видела в этом проку, пока мы не приехали туда. Но когда мы с ним виделись в последний раз и речь зашла о твоей свадьбе, я упомянула, что собираюсь тебе помочь в предсвадебных хлопотах, и он сказал, что я вольна использовать и слуг Эйлсбери, и все, что мне потребуется.
Роуз представила маркиза в своем доме отпускающим язвительные реплики и оглядывающим подозрительно знакомую мебель. Со свадьбы Алексии она видела его лишь дважды и находила загадочным, обладающим мрачным чувством юмора и получающим пользу от благ деревенской жизни и воздуха больше любого другого.
– Конечно, он мог передумать и отказаться приезжать на нашу свадьбу, – пробормотала она, скорее надеясь, что так и будет, хотя его присутствие помогло бы ей восстановить свое доброе имя.
В день ее свадьбы в доме должно было собраться столько отмытых до блеска и принаряженных деревенских жителей, что она опасалась, что не получится никакого веселья.
