– Разозлишься тут, – сказал он, будто извиняясь.
Собака снова села. Господин Леман чувствовал себя совершенно разбитым, после работы ноги у него болели, ему казалось, будто они налиты свинцом, и он присел на корточки, чтобы хоть как-то их разгрузить. Но это не особенно помогло, сидеть так оказалось еще неудобнее. Теперь уже все равно, подумал он, сяду прямо на асфальт. Он опрокинулся назад и сел по-турецки. Если меня кто-нибудь увидит, промелькнуло у него в голове, то примет за последнего бомжа.
Асфальт был холодным, и господин Леман быстро замерз. Сейчас самое холодное время суток, подумал он и подвернул под себя пальто. Под утро ужасный дубак, а днем будет жарко, думал он, уже совсем светло, наверняка уже чертовски поздно, думал господин Леман. Только теперь он заметил, как много птиц было вокруг: они сидели на деревьях, на кустах, на высокой ограде спортплощадки, на скамейках, которые располагались полукругом поблизости и на которых днем всегда сидели бомжи или пенсионеры либо и те и другие вместе; птицы даже не летают, подивился господин Леман, просто сидят и галдят, причем громко галдят, думал он. Вообще, как много в городе всякого зверья, подумал господин Леман, увидев две тени, промелькнувшие на газоне перед церковью, – ему показалось, что это были кролики.
– А почему ты не охотишься на кроликов? – спросил он собаку, которая развалилась на асфальте и положила голову между передними лапами.
Господин Леман вспомнил о не совсем легально приобретенной бутылке виски, вынул ее из кармана пальто, открутил крышку и сделал большой глоток, чтобы согреться.
– Да это теперь и не важно, – объяснил он собаке. – Наверное, ты слишком тупая или медлительная, чтобы ловить кроликов, с такими-то дурацкими лапами.
Вкус у виски был ужасный, как и у всех подобных напитков, господин Леман их особенно не различал, но виски немного согрело внутренности и притупило головную боль, которая уже появилась как предвестие будущего похмелья.
– Ты чем-то похожа, – сказал собаке господин Леман, который в последнее время все чаще ловил себя на том, что почему-то меланхолически, без привычного внутреннего сопротивления вспоминает о детстве, – на собак, которых дети делают из каштанов, они втыкают в каштаны спички, это получаются лапы, и так далее. Если бы я просто убежал, кто знает, догнала бы ты меня на своих лапках…
Господин Леман сделал еще один глоток, собака никак не реагировала.
– Хотя я и сам не очень быстро бегаю, – сказал он, просто чтобы сказать что-нибудь. – Как зовут-то тебя?
