— Что же мешает? — добродушно недоумевал Котов. — Машина нужна?
— Пропуск бы нам.
— Это будет.
Он нажал кнопку звонка. Вошла секретарша.
— Зинаида Егоровна, где у нас Семен?
— На заправке.
— Как явится, пусть ко мне зайдет.
Мы с Захаром Николаевичем переглянулись: неужели Котов еще и подвезти нас берется? И начали было привставать, чтобы не мешать занятому, видать, по горло Константину Ильичу.
— Не торопитесь, — сказал он. — Шофер сюда явится.
Он уже не казался мне таким грозным и неприступным, Котов Константин Ильич. На его крупном правильном лице появилась улыбка.
— На Извоз, значит… Стоит, стоит…
— Лес-то там прижился? — поинтересовался Захар Николаевич.
— Еще бы! Еще бы! — воскликнул Котов. Видимо, Захар Николаевич затронул очень близкую и дорогую для директора лесхоза тему. — Вы говорите, что в войну здесь жили? Так, наверное, помните Извоз? Лысая гора! Ни деревца, ни кустика! Когда мы решили ее залесить, кое-кто из руководства мне лично говорил: «Пустая это затея, Константин Ильич! Ничего на Извозе рость не будет: земля на горе — камень». Я же однажды там, среди камней, остатки пня обнаружил. Нашел стариков: «Был лес на Извозе?» — «Да вроде, отцы наши говаривали, был. Вырубили, однако ж, в Белорецк, когда строился, весь свезли». Да… Прибавилось у меня сил. На свой страх и риск приказал сажать сосенки. И что бы вы думали? Прижились!
— Я лет десять назад там был, видел, — сказал Захар Николаевич.
— Ну, десять лет! Сейчас там — самый настоящий лес! Красивый! Ягод полно! Я бы и соседнюю гору залесил, да… — Котов развел руками, — земля не наша, не лесхозовская. А колхозу до лесоразведения — никакой нужды. Пытался вести переговоры, а председатель одно твердит: «Вы посеете, а нам ухаживать… У меня и так рабочих рук нету. Погодим маленько». Вот какой равнодушный да расчетливый… — Котов сцепил пальцы рук, уронил на них подбородок, локтями опершись о стол. — Да, а почему бы вам Карагайский лес не посмотреть? Лесоустройство там у нас образцовое. — Это уж Котов только к Захару Николаевичу обращался, тот ведь знал толк в этом лесоустройстве и мог по достоинству оценить достижения хозяйства. А Захар Николаевич от неожиданного предложения начал заикаться:
— Д-д-далеко ведь…
— А по асфальту теперь. Почти до самой Карагайки.
Я подмигнул Захару Николаевичу: соглашайтесь, мол!
В это время в кабинет вошел парень лет двадцати пяти, одетый в фуфайку. На голове его лихо сидела клетчатая кепка.
