На «шелковом пути» господство бездорожья: верблюдам дороги не нужно. Вот и приходилось героически штурмовать пески, преодолевать песчаные бури и ледяной холод пустыни Гоби.
Весь долгий путь лишь утвердил меня в правильности своих устремлений — открыть прямой радиомост Чунцин–Москва, разгрузить своих боевых товарищей радистов, дать более оперативную связь главному военному советнику».
В Чунцине Покровский приступил к проведению эксперимента. Главной задачей было установление прямой связи с Москвой. Для этого он решил найти в эфире советские радиостанции, расположенные в европейской части, а лучше — в самой столице. Установил за ними ежедневное наблюдение, подбирал ориентировочные волны. Хотя многие из них уже знал по прежнему опыту. Это была однообразная, кропотливая, попросту черновая работа, но только она могла помочь в достижении большой цели.
Особые надежды радист-разведчик возлагал на конец ночи и ранее чунцинское утро: отрезок суток, когда темное время перекрывало весь участок планеты от Чунцина до Москвы. По расчетам Покровского, именно эти несколько часов должны были дать связь между обеими столицами.
После подготовительной работы, некоторых конструктивных изменений в передатчике был назначен первый сеанс прямой связи. Результаты превзошли все ожидания: Москва услышала сигналы на семь баллов по девятибалльной шкале. Связь пошла устойчивая, без сбоев. Радиограммы были получены в Центре с необычайным временем прохождения в пути — в считанные минуты.
Чтобы проверить надежность новой радиолинии, Покровский просит Москву возобновить связь через десять, потом через двадцать и еще раз — через тридцать минут. По-прежнему связь устойчива, слышимость хорошая. Но через два часа она падает до трех-пяти баллов, начинается замирание и потеря сигналов. Еще через полчаса Москва теряет корреспондента, связь прекращается. Вскоре в эфире растаяли и сигналы Москвы. Над Чунцином поднималось жаркое южное солнце.
Так была организована связь между временной столицей Китая и Центром, сделан очередной шаг в освоении сверхдальних расстояний.
Работа наших радистов-разведчиков в Китае и Монголии дала возможность накопить поистине бесценный опыт, который широко использовался в годы Великой Отечественной войны.
Как бы это странно ни звучало, но внутренние, или, как их называли, комнатные, антенны, взятые потом на вооружение партизанами, были изобретены нашими радистами в пустыне Гоби.
Дело в том, что автомобильная трасса проходила в Синьцзяне и Ганьсу по пустынной местности. Весной и осенью здесь свирепствовали пыльные бури. Жестокие, колючие ветры гуляли по песчаным барханам не день, не два — случалось, неделю. Для радистов наэлектризованный песок накапливал в приемных антеннах мощные электрические заряды. Искры разрядов были словно маленькие молнии. Нарушалась связь, в наушниках стоял оглушительный треск электрических разрядов. Прием даже небольших телеграмм затягивался надолго.
