Никита вывалил огурцы в раковину и принялся их мыть.
— А ты чего стоишь, ничего не делаешь? — прикрикнул он. — У тебя яйца хоть есть?
— Хоть есть.
— А кофе?
— И кофе.
— В зернах или растворимый?
— Растворимый, — виновато ответила я.
— Ну, я так и знал. Ничего нельзя доверить.
— Никита, но я не умею варить кофе, у меня из него всегда какая-то бурда получается.
— Ничего, будем жить вместе, я тебя всему научу.
— А мы будем жить вместе?
— А разве нет? — удивился Никита.
Я ничего не ответила и засуетилась.
— Куда эти яйца дурацкие запропастились?
— Дай мне посудину какую-нибудь, чтобы все это дело сложить.
— А цветы ты куда дел? — спросила я.
— Тут они, в раковине лежат.
— Давай их положим на плоское блюдо, зальем красиво водой, и у нас получится заросший желтыми лилиями колхозный пруд.
— Почему колхозный-то, а не дворцовый, например?
— Так ведь огурцы же.
— А-а-а, понятно.
И мы снова засмеялись.
Странное дело, подумала я, мы все время смеемся. Я всегда считала себя довольно скучной особой. Флегмой нераскачанной. А с Никитой мне почти всегда смешно. Нельзя столько смеяться, а то скоро плакать придется. Закон компенсации в действии. Но этот закон работает только на строго отведенной территории, в пределах Российской Федерации и ее бывших колоний. Почему-то Америка, в которой все всегда улыбаются, живет и радуется и процветает всем назло. А может быть, они улыбаются не всегда искренне, больше автоматически, и бед у них не меньше, чем у нас?
Я включила плиту и поставила на нее сковородку.
— А лук у тебя есть? — закончил с огурцами Никита.
— Не знаю, надо посмотреть.
— Какая ты бесхозная.
— Бесхозная — это никому не нужная, что ли?
— Нехозяйственная, я хотел сказать. А как сказал поэт, «домашний уют на кухне куют».
— Я-то думала, совсем в другом месте.
— А про другое место во второй серии. Вторая серия называется «Домашний уют в постели куют».
— А как называется третья серия?
— Поэт пока еще не придумал. Но ковать можно и в машине на заднем сиденье, и в подъезде, прислонившись к батарее, и в чистом поле среди васильков, ну и так далее… Я так думаю.
— И много ты наковал?
— Насчет уюта не знаю. Но сын у меня получился классный. А еще мне дочку надо.
— Зачем?
— Как зачем? — вытаращил глаза Никита. — Чтоб была. И как поется в популярной песне, «и пока силен мой молот — наковальня звонко плачет».
Я нашла лук и протянула его Никите.
— Мне не надо, — отказался он. — Теперь ты его мелко-мелко режешь и кладешь на сковородку.
