Уйти по-английски не получится, но я решила не ломать особенно голову и ввернула в образовавшуюся паузу:
— Ах, Сам Самыч, как с вами хорошо! Но, к сожалению, нам пора. Дела, сами понимаете, превыше всего.
— Какие дела, Машенька? Вы меня обижаете! — Сам Самыч надул губки и загрустил.
— Хотя Юленька может остаться, — предложила я, — а у меня на сегодня еще назначено несколько встреч.
Юлька смотрела на меня с нескрываемым восхищением, мол, врет и не краснеет, и не найдя слов, подходящих для столь памятного события, энергично затрясла головой в знак согласия. Сам Самыч несказанно обрадовался такому повороту дел и привстал для прощального лобызания рук. Он уже вытянул губы в трубочку, но я опередила его порыв крепким рукопожатием. Получилось естественно и по-деловому. Ай да Машка, ай да мамина дочь. И примерная Юлькина ученица.
Пошатавшись еще пару часов по выставке, нагрузившись дармовыми каталогами, глянцевыми журналами, рекламными проспектами и прочей бесполезной ерундой, я поковыляла к выходу с чувством выполненного долга.
У выхода с выставки толпились лица кавказской национальности и предлагали за полтинник довезти до метро. В который раз я удивилась удивительному сходству наших выходцев с Кавказа с уроженцами Апеннинского полуострова. Чем тебе не итальянцы? Такая же быстрая речь, стремительная жестикуляция, жажда наживы и проблески утренней железобетонной похоти в глазах.
Я устроилась на заднем сиденье автомобиля и облегченно вздохнула. Ноги гудели, руки отваливались, усталость, набравшая обороты после продолжительного многочасового хождения по выставке, давала о себе знать.
Га д Савва Морозыч, мог бы и позаботиться о своих сотрудниках. А то ни командировочных тебе, ни проездных.
— Простите, как вас зовут? — обратилась я к водителю.
— Ибрагим, — радостно отозвался парень.
— Ибрагим, а не могли бы вы отвезти меня не до метро, а немного дальше? — предложила я. — Я, разумеется, заплачу.
— Конечно, дорогая, — повеселел Ибрагим и прибавил газ.
Без приключений добравшись до дома, я в первую очередь приняла ванну. Потом заварила себе зеленый чай с жасмином, потом решила пожарить яичницу, но раздумала, взяла каталоги, привезенные с выставки, и легла в постель. Глаза какое-то время напрягались на глянцевых цветных картинках, но быстро утомились и стали слипаться. Ибрагим — какое знакомое имя, подумала я и почти мгновенно провалилась в тяжелый беспокойный сон.
Второй сон Марьи Ивановны
