— Ну ты зверолюб. А почему не съел, почему Марусей назвал?
— В твою честь! Разве не ясно?
— Ну все! Поразил и смял. Всем буду рассказывать и гордиться. Раньше именами любимых женщин звезды называли, «мерседесы» всякие. А мной рыбу назвали. Причем серую и холодную.
— Ну, может она и холодная, но никак не серая. И вообще, эта рыба с ярко выраженной индивидуальностью.
— И в чем же эта индивидуальность проявляется? — удивилась я.
— А в том, что Маруся показывается только тем, кто ей понравился, а те, кто ей пришелся не по душе, ее в упор не видят. Для них она в невидимку превращается.
— А ты желание загадывать не пробовал?
— Пробовал, то-то и оно! — обрадовался Никита.
— И что, сбылось?
— Еще как! Вот загадал, пусть мне Маша позвонит, и ты тут как тут, по моему хотению, по Марусиному велению.
— Да иди ты?
— Точно говорю.
— А самому, без рыбы, слабо было позвонить?
— Ты просто меня опередила.
— Да, я такая! — возгордилась я. — Звонить всегда, звонить везде, до дней последних донца. Звонить и никаких гвоздей — вот лозунг мой и солнца.
— Солнце мое, пойдем наверх, я покажу тебе вид из окна.
И действительно чего тянуть, подумала я. Там наверху у него кровать и все такое. Для чего я, собственно? Не кофеи же распивать?
Если человек долго голодал, прямо-таки помирал с голоду, то его сразу кормить досыта никак нельзя, он может умереть.
Если человек долго не трахался, то с ним тоже нельзя так сразу помногу и подолгу, он может концы отдать и улететь на небо. Хотя не так давно я уже пыталась что-то подобное проделать. Но, видимо, энергии было еще недостаточно. И вот только теперь, основательно подзаправившись, лежу я на большом пушистом облаке и рассматриваю пальцы своих ног.
— У тебя пальцы на ногах точеные, как пульки, — сказала как-то Юлия, — я бы за такие обалденные пальцы все свои ноги отдала.
— Спасибо. Но я как-то к своим пальцам больше привыкла, — ответила я.
— Вот смотрю на тебя, Маня, и не понимаю, что мужики в тебе находят? — продолжала Юлька. — Пальцы это, конечно, хорошо. Но их редко кто видит, а кто видит, тот в пальцах ни фига не разбирается. Всем подавай ноги, задницу, грудь. А мимо такой высокоинтеллектуальной штуки, как пальцы ног — заметь, ног, а не рук, руки всегда можно сделать, — так вот, именно мимо ног все проходят, не опустив головы. Не соизволив удивиться, восхититься и обрадоваться. А тут такая красотища пропадает! Пулька к пульке! Мечта снайпера! А не какие-нибудь корявые сучковатые корни, на которые и наступить не жалко… И ведь больше ничего, ни кожи, как говорится, ни рожи.
