Зандт тоже вышел, но внезапно остановился, глядя куда‑то над моим плечом.
Я повернулся и увидел, куда он смотрит. Тело находилось в двадцати футах от нас, на другой стороне каньона, расположенное таким образом, чтобы его можно было увидеть, выйдя из хижины.
Я подошел ближе. Это тело было куда более свежим. Однако ему не была придана какая‑либо поза, подобно паре там, на равнине, — оно просто валялось на земле, раскинув руки и подогнув одну ногу. К его груди было пришпилено что‑то коричневое, прямо посередине, там, где не заметить было просто невозможно, не похожее ни на что из того, что я видел прежде, но, судя по неестественной пустоте в разинутом рту трупа, не оставалось никаких сомнений в том, что это такое.
— Это тот самый тип? Джозеф?
Зандту незачем было отвечать.
Путь назад к машине показался нам очень долгим. За все время, пока мы ехали берегом Колумбии на юг, в сторону Портленда, никто не произнес ни слова.
В аэропорту мы взяли билеты на разные рейсы. В следующий раз мы встретились лишь через месяц, в течение которого слишком многое успело измениться.
Часть 1 ХОЛОДНЫЕ ПРИСТАНИЩА
Я с миром враждовал, как мир — со мной.
Но, несмотря на опыт, верю снова,
Что Правда есть.
Лорд Байрон.
Паломничество Чайльд Гарольда
(перевод В. Левика)
С дороги никогда не оказывается подходящего съезда, когда он тебе нужен. Ты едешь по шоссе, вдоль обеих сторон которого тянется лес, без особого труда преодолевая пологие подъемы и впадины; меж рядами берез открывается столь прекрасный заснеженный пейзаж, что ты его даже не замечаешь, думая лишь о том, что за следующим поворотом обязательно найдется место, где можно остановиться. Но по какой‑то причине такового не оказывается. Тебе уже начинает казаться странным, что в этот облачный январский вторник ты вдруг очутился один на дороге, где никого нет, вероятно, на протяжении пяти миль в обоих направлениях. Машину можно просто оставить на обочине, но это кажется не вполне правильным, хотя взята она напрокат и тебя с ней ничего не связывает, кроме того, что это последний автомобиль из всех, за рулем которых ты когда‑либо сидел, — и тебе не хочется бросать ее просто так.
Дело вовсе не в том, что ты чересчур сентиментален, даже не в том, что ты не хочешь, чтобы кто‑то ее увидел и, подумав, что случилось какое‑то несчастье, занялся расследованием. Все дело лишь в аккуратности. Ты хочешь, чтобы машина была должным образом припаркована. Сейчас это кажется тебе крайне важным, но остановиться негде. Собственно, вот в чем проблема, вдруг понимаешь ты — в том, что жизнь лишена всякого смысла. Негде остановиться и передохнуть, даже когда по‑настоящему в этом нуждаешься. Порой даже нет необходимости что‑то переосмысливать или думать о будущем. Хочется всего лишь…
