Грубое матерное ругательство вырвалось у него.
Тарханов снова поднялся.
- Еще раз прошу вас освободить меня от...
- I should not have appointed you the examining magistrate of the court-martial*1, - сказал генерал с любопытством глядя на Шахова быстрыми, красноватыми глазами, - я полагаю, что нет необходимости впутывать меня в вашу личную жизнь, поручик! Впрочем, в чем же дело?
- Дело только за вашим распоряжением, - вздрагивающим голосом и на этот раз по-английски отвечал Тарханов, - вы можете мне поверить, ваше превосходительство, что только такими мерами... По всей строгости законов военного времени...
- Да, да, - нетерпеливо произнес генерал, - поступайте, как вам угодно...
Шахов усмехнулся; кровь отлила у него от лица, лицо обострилось, пожелтело.
- Я понимаю по-английски, - сказал он медленно, сам не зная, зачем он это говорит.
- Тем хуже для вас, - коротко произнес генерал, - в таком случае вы знаете, что вас ожидает. А теперь, поручик, - обратился он к Тарханову, - вы меня извините, у меня...
Казаки подошли к Шахову; он, не торопясь, повернулся и вышел из комнаты. Тарханов щелкнул шпорами и осторожно закрыл за собою двери.
XI
Солдат долго топтался в кухне, вытирая ноги о половик и боязливо поглядывая на маленькую женщину, одетую с ног до головы в черное, которая стояла подле него и молча ждала, когда он заговорит.
- Это вы и будете Бартошевская, - сказал он, наконец, делая ударение на о.
- Да, я.
Солдат внезапно побагровел и стащил с головы фуражку. Потом, не говоря ни слова, он растегнул пояс, сбросил шинель, обеими руками полез куда-то в штаны и с усилием вытащил кусок бумаги.
- Это вам будет?
Маленькая женщина взяла у него бумагу: на бумаге жирным шрифтом было напечатано:
...Приказываю всем начальникам и комиссарам во имя спасения родины, сохранить свои посты, как и я сохраняю свой пост верховного главнокомандующего, до изъявления воли Временного Правительства Республики. Приказ прочесть... _______________
*1 Я бы не назначил вас следователем военно-полевого суда.
Она протянула бумагу обратно.
- Ничего не понимаю.
Солдат, нахмурившись, взял было бумагу, вдруг захохотал так, что на кухонной полке задребезжала посуда, и объяснил:
- Да нет! у него наверно бумаги не было. На другой стороне писал.
На другой стороне было написано от руки:
"Вот видите ли, Галя"...
Маленькая женщина не стала читать дальше.
- Это сестре, - объяснила она и вышла.
Солдат, оставшись один, надел шинель в рукава, аккуратно затянул пояс.
