Уже неплохо. Оно могло быть и чем-то таким, что из расистского снобизма Хью не назвал бы человеком. Например, тем безымянным мерцающим созданием, улыбавшимся странными бледными губами…
Старк снова закрыл глаза.
Оно лежало, это непостижимое «я», которое было Хью Старком, вытянувшись в темноте чужой оболочки, тихое, сосредоточенное, настороженное. На мягких черных лапах подобралась паника. Обошла вокруг вжавшегося в землю «я», обнюхала, тронула лапой, ткнулась носом и, заскулив, полоснула кривыми когтями. Немного погодя ушла ни с чем.
Губы, которые стали теперь губами Старка, скривились в тонкой жестокой улыбке. Однажды он просидел шесть месяцев в одиночной камере Лунных Казематов. Если человек сумел пройти через такое, сохранить рассудок и выйти оттуда на своих ногах, значит, он мог вынести все.
Тогда он понял, с некоторым облегчением, что женщина и четверо ее спутников, вероятно, с помощью гипнотического воздействия, смягчили шок. Его подсознание принимало перемену; лишь на сознательном уровне разум был до смерти напуган.
Хью Старк медленно и цинично выругался по адресу женщины на семи языках и нескольких малоизвестных диалектах. По вполне понятным причинам он пришел в неописуемую ярость из-за того, что какая-то баба столь бесцеремонно им помыкает. Но потом подумал: «Какого черта, как-никак я жив. И, похоже, это наилучший вариант из всех возможных!»
Снова приоткрыв глаза, Хью тайком оглядел свой новый мир.
Он лежал в углу квадратного каменного зала довольно больших размеров, разделенного двумя рядами колонн из какого-то темного венерианского дерева. Тут и там стояли грубые длинные скамьи и столы. В круглых кирпичных очагах между колоннами тлели угли, и дым поднимался вверх, заволакивая золото и бронзу щитов, развешанных на стенах и фронтонах, сталь мечей и копий, гобелены, шкуры и трофеи.
В зале было очень тихо, а где-то снаружи шел бой — тяжелый и жестокий. Шум не нарушал тишины, а лишь делал ее глубже.
Кроме Старка в зале находились еще два человека — неподалеку от него, на низком помосте. Один неподвижно сидел в высоком резном кресле, положив на стол большие, покрытые шрамами руки; второй раболепно пристроился на полу у его ног. Тот, второй, опустил голову, поэтому грива белых волос скрывала лицо и арфу, которую он держал между ног. Судя по тому, что этот человечек был альбиносом, он родился на болотах.
Старк снова посмотрел на мужчину в кресле.
— Почему она не прислала вести? — сурово спросил тот.
