За широким окном — железнодорожные подъезды к порту, дымы, нескончаемое движение.
— Но при чем наш профсоюз? — респектабельный, спокойный, рассудительный босс полон недоумения.
— Он же болел, мы сошли на берег, а вы — матросский профсоюз…
— Каких матросов?.. Датских. — Гладкими руками респектабельный берется за книгу записей. — Какого числа пришли?
— Второго.
— Корабль?
— «Сан-Франциско».
Сверяется по книге:
— Верно… В какой больнице?
Петр и Бородин переглядываются.
— Да тут, недалеко…
— Недалеко… — Босс переводит взгляд с одного на другого. Раздумчиво цокает языком. — Це-це-це… Цу-цу-цу-цу… бесполезное дело, ребята…
Грязная, жирная, крутящаяся воронками вода. Тяжело вытягивается из нее толстый канат.
Скрежещут лебедки, гнусаво гудят пароходы, свистит маневровый паровоз. Крики, команды, шум порта.
Опускается трап. На палубе уже сгрудились люди. Они расталкивают друг друга, кричат, размахивают руками.
Толпа белоэмигрантов напирает. Здесь же пожитки, тюки, баулы, ящики. Пестрые, растрепанные люди скатываются с палубы такого же грязного, дымного грузо-пассажирского парохода.
Падает с борта корзина, кружится в воде между бортом и причалом. Истошный визг стоит над местом разгрузки.
Зажатая между двумя рядами солдат с винтовками, толпа медленно сползает с трапа.
— В карантин… В карантин… В карантин… — раздается голос, усиленный рупором.
Другой, скандируя, повторяет:
— В таможню… В таможню… В таможню…
Ползет в узком проходе между солдатами пестрая толпа.
Дама в сбившейся шляпке:
— Свободная Европа!..
Интеллигент в пенсне:
— А вы думали, мадам, едете в свое имение…
Офицер:
— В карантин — прелестно! Лишь бы не к большевикам в лапы!..
За товарным вагоном — Бородин и Петр. Им все хорошо видно.
Бородин прищурился, жестко оценивает:
— Соотечественнички…
— В голове не умещается!..
— Слушайте, Петр… — Бородин замечает, что его товарищ, силясь что-то разглядеть, не слушает его.
Пытаясь прорваться через цепь солдат, высокий человек старается привлечь к себе внимание людей, стоящих группой в стороне. Наконец его замечают. Солдаты расступаются, пропуская высокого и даму.
— Это Шапорина. Я рассказывал. Может быть, нам улыбнется фортуна, — торопливо говорит Петр и, быстро нагнувшись, пробирается под вагоном.
Оказавшись по ту сторону линии, Петр ловко поднимает чемоданы. Перешагивая через рельсы, шпалы, обходя угольные кучи, группа выбирается к автомобилю.
Укладывают вещи. Петр старается оказаться близ Шапориной. Наконец это ему удается. Она поднимает глаза и на мгновение застывает. Узнает не сразу: лицо знакомое, но бороды нет…
