— Нам… надо… возвращаться, — выдавил Рафаэль, но не пошевелился. — Господи! — Рафаэль чувствовал, что дрожит. — Мы должны ехать, дорогая.
Дезирэ кивнула, но, когда она попыталась встать, ноги ее не послушались, и она качнулась в его сторону. Он непроизвольно протянул руки, чтобы поддержать ее. Когда он понял, что совершил ошибку, было уже поздно.
Не в силах сопротивляться желанию, он прижал ее к себе. А Дезирэ, отбросив благоразумие, обвила его руками за шею и запрокинула голову для поцелуя.
Их губы встретились, и огонь превратился в бушующее пламя. Подчиняясь женскому инстинкту повиновения, Дезирэ разомкнула губы и позволила его языку проникнуть внутрь.
Рафаэль крепче прижал ее к себе и почувствовал, как бьется ее сердце. Дикий восторг захлестнул его — она желает его не меньше, чем он ее!
Не отрываясь друг от друга, они опустились на плащ.
— Твой жакет промок, — шепнул Рафаэль у самых ее губ, а потом провел языком по подбородку к уху. Ощущение было столь сладостным, что Дезирэ на мгновение впала в забытье.
— Значит, надо его снять, — промурлыкала она, не узнав собственного голоса. Прежде чем он успел отреагировать, она расстегнула пуговицы и… в белом кружеве нижней сорочки стали видны нежные бугорки ее грудей.
Дезирэ замерла. Какая-то часть ее существа была в ужасе от такого бесстыдного поведения, но другая не хотела прислушиваться к внутреннему голосу, тщетно пытавшемуся воззвать к ее благоразумию. Не хочет она быть благоразумной! Она хочет, чтобы он гладил и ласкал ее!
Глядя ей в глаза, Рафаэль медленно развязал ленту, стягивавшую сорочку на груди, и так же медленно распахнул ее.
— Святая мадонна! Как ты прекрасна, моя нимфа!
Именно такой представлял он себе ее грудь — полную, со светлыми сосками, которые затвердели, как только он к ним прикоснулся.
Ласки Рафаэля становились все настойчивее. Его ладони проникли под груди, и он ощутил их восхитительную тяжесть. Большими пальцами он стал медленными движениями их гладить, потом обводить ими твердые соски.
— О, как приятно, — выдохнула она, выгибая спину, словно кошка.
Она притянула его к себе, так что его тело оказалось прижатым по всей длине… и тут она сделала интересное открытие.
Краска залила ее лицо, но она не сдвинулась с места.
— Целуй меня, Рафаэль, — потребовала она и стала медленно тереться о его тело. Где-то в глубине сознания она отметила все безумие этого безрассудного приглашения, но ей уже было все равно.
Его поцелуй был неистовым и возбуждающим. Когда он закончился, ей захотелось заплакать от разочарования, но тут он опустил голову и взял губами сначала один, а потом другой сосок. От невыразимого блаженства она извивалась, судорожно хватая его за плечи.
