В любой ситуации человеку не уйти далеко, если он не сумеет сымпровизировать в нужный момент. Эта Боннард явно куда более осторожна и недоверчива, чем ее подруга. Когда он уселся в дверном проеме, она натянулась, как тетива лука, и лишь после его слов о том, что он тоже куртизан, ее напряжение немного спало, она успокоилась. И вот теперь она наблюдает и ждет, раздумывая о том, стоит ли выкинуть его за борт или нет.
Впрочем, он тоже наблюдает и ждет.
– Но вы же мужчина, – заметила ее подруга Джульетта, девушка с глазами оленихи.
– Да, спасибо Господу, – кивнул Джеймс. – Но если бы этой ночью я бежал чуть медленнее, то, думаю, сейчас я бы не был уже таким полноценным мужчиной, как прежде.
– Но куртизанками бывают только женщины, – стояла на своем Джульетта. – Мужчине так себя называть неправильно.
– А какое слово нужно употребить? – спросил он. – Мой английский лучше моего итальянского, но и он тоже далек от совершенства.
Джульетта покосилась на свою подругу.
– Мужчина-проститутка, который очень дорого стоит, – подсказал Джеймс. – Как такой называется по-английски?
– Муж! – ответила Боннард и рассмеялась.
У Джеймса перехватило дыхание.
Он уже слышал про ее смех, но был уверен, что это еще один миф, придуманный мужчинами, пытавшимися оправдать собственную глупость.
Он знал – знал! – что это ее искусство, однако призыв, слышавшийся в ее смехе, заворожил его. Так, кутаясь в смятые после соития простыни, смеются любовницы, намекая на какие-то интимные подробности. Таким смехом она словно демонстрировала ему, что у них есть какие-то общие, причем интимные, тайны.
Ее смех напоминал пение сирен, зазывающих этого… как его… Улисса.
«Привяжите меня к мачте», – пронеслось в голове у Джеймса.
Он вспомнил взгляд, которым она наградила его в театре, вспомнил улыбку, пробежавшую по ее лицу, когда она отворачивалась. Должно быть, именно такой улыбкой Елена награждала Париса, а Клеопатра – своего возлюбленного Марка Антония.
Черт возьми, до чего же она хороша!
Это вызов ему, но разве не этого он хотел? Разве не отказывался поначалу от предстоящей миссии из-за того – среди прочих причин, – что считал ее пустой тратой времени? Разве не говорил своим нанимателям, что пачку писем у женщины может выкрасть любой воришка?
– Муж? – переспросил он, делая вид, что не понимает шутки. – Нет-нет, я не женюсь, вы же видите, только… В общем, просто… так. – Известным всем жестом он показал, как люди занимаются любовью. – Я могу сделать счастливой старуху – пусть уродливую, но с большим и туго набитым кошельком.
