Доминик кивнул. Внучка миссис Соммерс оказалась немного старше, чем он себе представлял, но насчет капризной сумасбродной богачки он оказался прав.
— Уверена, она все выдержит. В ее жилах течет кровь Энсонов, — холодно добавила миссис Соммерс.
Что ж, по крайней мере, при виде него она не закатит истерику, не потребует принести шампанского и икры и не будет бесконечно жаловаться. Впрочем, окажись это даже и так, он бы все равно не отказался ей помочь.
— Хорошо, я сделаю это, — ответил Доминик, давая понять Ее Величеству, что разговор окончен.
— Отлично! — Миссис Соммерс вдруг словно помолодела лет на десять, впервые обнаружив искреннее беспокойство, которое скрывалось за маской холодности. — Когда мы сможете туда отправиться?
— В ближайшие сорок восемь часов. Дайте мне изучить вот это, — он похлопал по конверту, — и сделать несколько звонков. Завтра я заеду к вам, чтобы уточнить кое-какие детали и назвать время своего отъезда.
— Отлично, — повторила она, взяла свой портфель и поднялась.
Доминик пожал Эбигейл руку, и Гейб проводил ее. Когда они были уже у двери, к ним подошел Доминик со стопкой бумаг в руках. Сверху лежало цветное фото пять на семь. Увидев его, Доминик был поражен.
— Это ваша внучка? Лайла Кантрелл? — хрипло спросил он.
Миссис Соммерс грациозно повернулась.
— Да, Делайла. Ее отец — мой сын от второго брака.
Доминик старался придать своему лицу безучастное выражение. Ему понадобилась всего секунда, чтобы понять, почему он сразу не установил связи. Когда он знал Делайлу, ее бабушка не носила ни фамилию Соммерс, ни Кантрелл, а их особняк назывался Трэйберн Эстэйт.
Испытующий взгляд Гейба был почти осязаем, но брат не подвел его.
— Пойдемте, Эбигейл, — спокойно произнес он. — Вам нужно подписать некоторые бумаги у секретаря.
Когда они ушли, внимание Доминика снова переключилось на глянцевое фото у него в руке. На него с вызовом смотрела хрупкая блондинка с голубыми глазами и чувственным ртом.
Черт. Делайла Соммерс оказалась Делайлой Кантрелл. Несмотря на заверения ее бабушки в обратном, Лайла до мозга костей была эгоистичной светской леди.
Это он знал по личному опыту. Лайла Кантрелл была первой — и единственной — женщиной, в которую он был по-настоящему влюблен. Единственной женщиной, загадку которой ему оказалось не по силам разгадать. Единственной женщиной, которая указала ему на дверь до того, как он был готов уйти.
И определенно последней женщиной на земле, которую бы он хотел разыскивать.
