Из-за густых зарослей им понадобилось пять минут на то, чтобы добраться до шоссе. Впрочем, эту грязную проселочную дорогу, ведущую от тюрьмы до небольшой деревушки, вряд ли можно было назвать шоссе.
В этой деревне его никто не видел, потому что он ехал через нее ночью. Там он надеялся раздобыть какое-нибудь транспортное средство. К тому времени, когда они с Лайлой доберутся туда, их уже хватятся.
Да, утро будет жарким. Но Доминик рассчитывал найти к утру какое-нибудь надежное укрытие и передохнуть там. Впрочем, если Лайла будет лежать рядом, заснуть ему вряд ли удастся.
За два часа пути они не вымолвили ни слова. Позади себя Доминик слышал тяжелое дыхание Лайлы. Это означало, что она с трудом поспевает за ним. Нельзя, чтобы она утомилась до такой степени, что не сможет идти завтра.
— С тобой все в порядке? — спросил он, замедляя шаг.
— Да.
Несмотря на это заявление, в ее голосе слышалось утомление. Было ясно, что она скорее будет идти всю ночь, чем признается в том, что устала. Впрочем, у нее внутри всегда был железный стержень. Она могла выглядеть хрупкой, но ее силы хватило бы на десять женщин.
— Давай передохнем, — предложил Доминик, остановившись.
Лайла ничего не сказала. Впрочем, почему она должна с ним разговаривать?
Наверное, она права. Доминик сделал глоток воды и долго смотрел по сторонам, прежде чем перевести взгляд на нее. И как раз вовремя, чтобы заметить, как Лайла, хромая, подошла к ближайшей пальме и оперлась рукой о ствол.
— Что с тобой?
— Ничего. Я просто наступила на колючку.
Приподняв согнутую ногу, она наклонилась, чтобы осмотреть подошву ступни. Доминик быстро подошел к ней.
— Где, черт побери, твоя обувь?
— На поясе, — тяжело дыша, ответила девушка.
— Зачем ты сняла ее?
— Потому что это сандалии. Мокрые сандалии с большим количеством ремешков. В них насыпался песок, и они стали тереть ноги. В них я не могла поспевать за тобой. Прости, я не хотела задерживать тебя.
— Черт побери, Лайла, ответственность лежит не на тебе, а на мне, то есть у тебя не должно возникать ни вопросов, ни идей. Ты поняла?
— Хорошо.
Доминик принес небольшое бревно и усадил на него Лайлу, затем достал из рюкзака аптечку. Сделав глубокий вдох, начал осматривать ее больную ступню. К своему огромному облегчению, он обнаружил лишь длинную колючку и небольшой волдырь на пятке.
Когда страх отступил, Доминик вдруг заметил, какая хрупкая у нее ступня, почувствовал нежность белой кожи…
— Все не так уж плохо, — произнес он, чтобы отвлечься от своих мыслей. — Немного антисептика и водонепроницаемая повязка — он вытащил колючку и помазал ранку йодом, — и твоя нога будет как новенькая. Завтра я раздобуду для тебя какую-нибудь обувь. Думаю, на сегодня достаточно. Через несколько часов рассветет. Нам нужно разбить лагерь и немного поспать.
