Не как хозяин со своим слугой, не как слуга с хозяином сейчас я говорю с тобою, Шамадам — как с братом брат. И потому слова мои тебя столь угнетают.
И если пожелаешь — отвергни ты меня. Не говорил я разве, что моя плоть — не что иное, как плоть твоя? Не стану в спину вонзать тебе кинжал, чтоб самому мне кровью не истечь. Вложи язык свой в ножны, если не хочешь кровь пролить. Раскрой свое мне сердце, если его от боли хочешь уберечь.
О, лучше быть лишенным языка, чем наделенным таким, что исторгает острые шипы. Слова, им порожденные, не смогут ничто иное, как сжигать, покуда язык, что произносит их, не будет Пречистым Пониманьем озарен.
Прошу я вас, ищите ваше сердце. Прошу я вас, разрушьте все преграды на внутреннем пути. Прошу я вас, отбросьте прочь пеленки, укутавшие ваше «Я», считайте единым вы его со Словом Бога, всегда в покое и с самим собой, и также с бесконечными мирами, рожденными из «Я».
Так учил я Ноя.
Так учу и вас.
Сказав это, Мирдад удалился к себе в келью, оставив нас в крайнем смущении. После долгого, томительного молчания братья стали расходиться. Уходя, каждый говорил, что он думает о Мирдаде.
Шамадам: Нищий, возомнивший себя королем.
Майкайон: Он — тот самый невидимый пассажир Ковчега. Ведь он сказал: «Так учил я Ноя»?
Абимар: Запутанный клубок.
Микастер: Звезда иного небосклона.
Беннун: Великий ум, противоречий полный.
Цамора: Удивительная арфа, настроенная в неведомом ключе.
Химбал: Странствующее слово, ищущее друзей, что смогут выслушать его.
Глава 7
Майкайон и Наронда ведут ночную беседу с Мирдадом, который намекает им на грядущий потоп и просит их быть готовыми
Была вторая половина третьего часа ночи, когда дверь моей кельи приоткрылась, и я услышал прерывистый шепот Майкайона:
— Наронда, ты не спишь?
— Сон не посетил меня этой ночью, Майкайон.
— И моих глаз сон не коснулся. А он? Ты дума ешь, он спит?
— Ты имеешь в виду Мастера?
— Ты уже называешь его Мастером? Возможно, оно и так. Я не могу заснуть, пока не выясню, кто он. Пойдем к нему сейчас же.
Мы на цыпочках вышли из моей кельи и вошли в ту, где жил Мастер. Лунный свет, проникая в щель под потолком, освещал скромную постель на полу. Она была не смята, и по всему видно было, что в эту ночь на ней никто не спал. Того, кого мы искали, в келье не оказалось.
Озадаченные, пристыженные и разочарованные, мы уже готовы были уйти, но вдруг раздался желанный голос, и мы узрели его благородный лик. Мастер стоял на пороге кельи.
