Я расспрашивал их не при лампе следователя. Разговор шел при свечах… А при свечах не лгут. И верю им, когда они в один голос сказали: «Мы сделали все, что смогли!»
* * *
— В одной из газет было высказано сомнение в том, что «Комсомолец» являлся опытовым судном…
— Советская военная энциклопедия отпределяет опытовое судно как «судно (корабль), специально оборудованное и приспособленное для проведения различных испытаний нового вооружения, конструктивных узлов корпуса, экспериментальных исследований силовых установок, движителей и других технических средств в условиях плавания. Обычно для этих целей переоборудуются корабли и суда серийной постройки, в отдельных случаях опытовые суда могут строиться по особому проекту». Вот именно к такому классу кораблей относилась наша подводная лодка. «Комсомолец» был спроектирован и построен в единственном экземпляре. Первый этап опытовой эксплуатации был окончен в июне 1987 года. Вторую программу всевозможных испытаний мы начали выполнять с августа 1988 года. И вот что еще важно сказать: «Комсомолец» замышлялся и строился не как научно-исследовательская субмарина, а как боевой корабль. Окончательно утвердить его в этом качестве могла только реальная боевая служба. Вот почему номинально он находился в «первой линии», как мы говорим, то есть в боевом строю.
Кстати говоря, боевая эксплуатация опытовых подводных лодок широко практикуется и в США, и во Франции, и в Англии…
Уникальность «Комсомольца» заключалась не в том, что его корпус был изготовлен из титана, а в его способности погружаться на 1000-метровую глубину и находиться там длительное время, чего ни одна наша атомная подводная лодка сделать не может.
— Борис Григорьевич, Вам ставят в упрек, что Вы, как старший на борту, не возглавили борьбу за живучесть…
— В этом не было никакой необходимости. Если бы командир растерялся или отдавал не те распоряжения, я, как старший на борту, обязан был бы взять командование на себя, фактически отстранив командира, записать свое решение в вахтенный журнал и действовать по своему разумению. Но Ванин был на своем месте, он принимал те же решения, что возникали а у меня. Поэтому кое участие в борьбе за живучесть ограничивалось лишь советами. Это, кстати, свидетельствует о высокой профессиональной подготовке командира.
— И тем не менее я открываю газету и читаю: «Можно ли вообще говорить о грамотных действиях экипажа, если первая минута пожара уничтожила один из отсеков АПЛ, седьмая минута уже два со всем живым, что было в этих отсеках…»
