— Но если ты не Елисей, кому это нужно?
Красавица вздохнула и закрыла глаза, как будто сно ва попала из сна в действительность.
— Уходи, — сказала она.
Я соглашаюсь довольно легко, потому что мысль о бычке не дает мне покоя.
— Ну что ж, я уйду. Раз тебе так лучше…
Со всех стен, окон и потолков на меня смотрят печальные глаза Спящей красавицы.
— А ты меня не обманываешь? — спрашивает она. — Может быть, ты все-таки Елисей?
Мне жалко ее. Может быть, я Елисей, хотя сам я в этом далеко не уверен. Сказать ей — и она улыбнется, и снова в замке станет светлей. А мой бычок забрел неизвестно куда, и вполне возможно, что к братьям-разбойникам.
— Нет, я не Елисей, — говорю я и просыпаюсь.
Я просыпаюсь там, где уснул: в деревянном тереме, у самой дороги. Здесь я нашел красавицу и здесь же оставлю ее.
Мой бычок рядом, но он не спит. Он пятится от окна куда-то за печку.
Я смотрю на окно и пячусь вместе с бычком, прикрывая его, чтоб его не было видно. Затем становлюсь так, чтоб не было видно меня.
А на окне происходит что-то совсем непонятное. Четыре рыжие мочалки вползают на подоконник и ползут, подражая четырем гусеницам. Над каждой из них возникает по глазу, которые как-то странно перемигиваются между собой. Носы, похожие на короткие дула, и дула, похожие на длинные носы, — все это направляется в комнату.
На подоконнике сидят два человека. Они сидят на корточках, широко разведя толстые ноги, и в таком положении озирают комнату. У каждого из них по четыре ружья, и я понимаю, что это те самые братья-разбойники, о которых говорил мне конек-горбунок.
Я не изолировал братьев-разбойников. Я не разбудил Спящую красавицу, и теперь ее разбудят они. А когда человека будят разбойники, то лучше уж ему вовсе не просыпаться.
Они спрыгивают с подоконника и долго не могут отдышаться. Они кряхтят и сопят, сдерживая себя, как только возможно, потому что в их деле главное — тишина.
— Брат, заходи с левой стороны, — шепчет один, а второй отзывается так же шепотом:
— Заходи с правой, брат!
Нас они не видят, но нам-то их видно хорошо. Мы видим, как они поднимают Спящую красавицу и, кряхтя, тащат ее к окну. А она спит, ни о чем не догадывается… Ей, как видно, хорошо в ее сне, и она не знает, как ей плохо в действительности…
