- А как же. Ко мне она тоже пристает. Ты ей пятерку-то дал?
- Хрен ей собачий, а не пятерку. Она меня обзывает «черномазым».
- Она не отвяжется, пока не дашь ей денег. Она по жизни такая.
- Что за херня, Трой!
- Это ее кушетка. И Леш, которого все достало, дал-таки старой карге пятерку.
Старушенция сразу переключилась на Троя Ли:
- Ну че, черномазый?
И добилась своего. Внук тоже дал ей денег.
- Ты же не негр! - возмутился Леш.
- Ты спи. Вечером у нас большая разгрузка. Полмиллиона долларов плакали. В квартире хозяйничает чужой человек. Лимузин стоит штуку баксов в день.
Леш смотрит в заднее стекло на переплетенные тени, отбрасываемые фонарями, и решается заговорить с Синью.
- Слышь, Синь. Лимузин нам на фиг не нужен.
Все пялятся на нее. С момента окончания разгрузки с Синью никто не заговаривал. Зверье принесло ей кофе и сок, но никто не проронил ни словечка.
- Сделай, о чем я просила, - сухо произносит Синь.
В ее голосе ни злобы, ни просьбы. Мол, мне полагается, так будь любезен.
- Ладно, - соглашается Леш. И, повернувшись к шоферу:
- Полный вперед. К дому, где мы были вчера вечером.
Через окошко в перегородке Леш проскальзывает на сиденье рядом с водителем. Из салона с тонированными стеклами ни хрена не видно.
Не успевают они проехать и трех кварталов, как он замечает бегущего человека. Сломя голову мчится - как на пожар.
- Эй, давай-ка поближе. Водитель кивает.
- Мужики, а это не Флад?
- Он самый, - подтверждает лысый Барри.
Леш опускает стекло:
- Прокатишься с нами?
Томми на бегу согласно кивает, словно болванчик.
Барри открывает заднюю дверь, и машина даже не успевает остановиться, как Дрю и Хуставо подхватывают тело Томми.
- Мужики, как я рад, что вы проезжали мимо, - задыхается Томми.
- Через минуту я…
Из- за холмов показывается солнце. Томми застывает в руках у приятелей.
Пятнадцать
Грустные клоуны
Инспектор Альфонс Ривера смотрит на девчонку в декадентском клоунском наряде (чулки в черно-белую полоску, зеленые кроссовки), выходящую из квартиры Джоди Страуд. Девчонка делает несколько шагов по улице, потом поворачивается и решительно направляется к их коричневому неприметному седану.
- Засыпались, - ворчит Ник Кавуто, напарник Риверы, широкоплечий медведь, словно явившийся прямиком со страниц романов Дэшила Хэммета. Тогда, во времена сухого закона, речь у полицейских была грубая и отрывистая, а решающим аргументом в спорах выступал кулак или налитая свинцом дубинка.
- Ни хрена. Она просто осматривается. Стоит на улице машина, а в ней - два мужика. Необычно, блин.
