— Ишь ты… — пробормотал он, несильно пнув пару раз одну из передвинутых чарами гранитных глыб, — имени Короля не пожалел! Мальчик, мальчик, что же ты наделал! — Лицо человека приняло выражение крайней досады. Повернувшись спиной к заваленному входу, он неспешно зашагал вниз по склону.
Он достиг уже края леса, когда от недавно покинутого им места донёсся резкий свист. Человек в сером плаще обернулся.
Вершину Холма Демонов стремительно окутывала иссиня-чёрная дымная туча. Странник остановился и, скрестив на груди руки, принялся наблюдать. На тонких губах появилась мрачноватая усмешка, словно он хотел сказать: «Ну, теперь-то вы у меня попляшете!»
Облако внезапно и резко поднялось, словно его тянули к небесам невидимые канаты. На Холме осталось стоять пять женских фигурок, облачённых в ярко-алые свободные одеяния. Вокруг головы одной из них плясали языки пламени, образуя нечто вроде огненной короны. Коронованная резко вскинула руку, указывая на странника. В руке женщины появился тонкий огненный меч.
Странник ждал, задумчиво склонив чуть набок голову.
Никто из Смертных не смог бы понять, как вышло, что все пятеро воительниц разом оказались подле человека в сером плаще.
Они были красивы, эта пятерка, той страшноватой красотой, что свойственна убийственному оружию. Узкие лица, узкие глаза, бескровные губы, впалые щёки… и у каждой по пламенному клинку в руках. Предводительница же приставила остриё своего оружия к самому горлу мужчины — так, что серый плащ даже задымился.
— Наконец-то, — медленно произнесла она. — Моя ловушка сработала. Ты бросился на помощь к этому волшебнику-недоучке, как я и рассчитывала! Наконец-то! — Лицо её исказила ненависть. Глаза метали молнии, губы кривились, казалось, она вот-вот пронзит не знающим преград мечом шею противника.
— Великая Кера, ну разве достойно тебя убить безоружного? — спокойно осведомился мужчина, ловко сбивая занявшееся на плаще пламя. — Разве ты не видишь, что я один и что у меня голые руки? Этим ли ты хотела похвастать перед сестрами?!
— Убить?! — Кера демонически расхохоталась. Человек в сером чуть улыбнулся — подобные же интонации ему доводилось слышать у дешёвых балаганных актрис — О, подобная кара стала бы для тебя благодеянием. За мою поруганную честь ты ответишь совсем иным. Ты станешь моим рабом! Я проведу тебя через эоны терзаний и унижений!.. Ты будешь каждой дичью мира, которую настигает хищник; ты будешь каждым ограбленным, обманутым, униженным, пытаемым, растерзанным существом этого проклятого мира!
