Зато уж на подданных своих рыцари отыгрывались с лихвой. Попробовал бы там кто девку в пивной прижать… Мигом в кандалы — и в каменоломни… И молись, и посты соблюдай, и перед рыцарем шапку за десять шагов снимай, а за пять — на колени опускайся, и пятину орденскую плати, и всю торговлю веди только с Орденом… Отцы-экономы хорошие капиталы себе к старости составляли. И глядь — решение братьев: такого-то и такого-то за долгую беспорочную службу… отпустить по старости и болести для жительства на юг…
Видел Аргнист, какие особняки себе эти отставники строили.
А Нелюдь рыцари не щадили. Ежели кого в плен брали, приговор один: на решётке железной растянуть да над медленным огнём поджарить. И, наверное, поэтому Нелюдь почти всегда предпочитала смерть в бою…
Солнце тем временем поднималось всё выше и выше. Аргнист хлопнул по коленям, собираясь подняться. Дома уже заждались, да и Деера его долгой отлучкой недовольна будет.
«Видано ли?! — ворчала порой супруга Аргниста. — Сам хозяин с луком по токовищу скачет, ровно мальчишка-переросток! Других нет птицу подстрелить, что ли?»
Другие, конечно, были. Трое сыновей, семь десятков работников, прибившихся к Аргнисту за двадцать пять лет его жизни в лесах. И трое внуков — дети Алорта, старшего; но они ещё совсем малы. Арфолу три, Феете только-только стукнуло два, а Арготору и месяца ещё не будет. При мысли о ребятишках Аргнист невольно ухмыльнулся. Такие славные карапузы! И скоро внуков станет ещё больше. Год как сыграли свадьбу его второго сына, Арталега, с Саатой, девушкой из клана Каргара, владельца соседнего хутора, а сноха уже давно непраздна ходит и вот-вот родит… Хорошая девушка, почтительная. Правда, характер у его средненького не мёд… Но жена да убоится мужа!
Настало время трогаться. И хотя так не хотелось уходить с тёплой коряги, на которой столь приятно посидеть, греясь на солнышке, — особенно после пяти месяцев лютой зимы, с такими холодами, что трещали деревья и падали на лету птицы, — Аргнисту приходилось поторапливаться.
Он уже двинулся вверх по склону, туда, где начиналась тропа к хутору, когда за спиной внезапно раздался глухой, отвратительный и неестественный скрип.
Бывалый ратник галенского короля развернулся с завидной для своих лет быстротой; знать, не напрасно весь день с собой тяжеленное копьё таскал. На глухарином току оно без надобности. Не иначе Орда рядом.
На противоположном берегу Рыбины затрещали кусты. Кто-то или что-то напролом неслось сквозь заросли сплетшегося ивняка; раздались неразборчивые проклятия.
