Финн подпрыгнул, словно его укололи. Глаза его расширились, но Медведь его успокоил и продолжал:
— Правда это, правда! Видишь ли, насколько я слышал, нормальные человеческие дети, рождающиеся от рабынь, всегда умирают. Поэтому я решил, что ты — редкость. Только маленькие Братья по крови выживают. Может быть, ты единственный такой — кто родился нормальным и выжил.
Вот почему тот Рабовладелец так разволновался — тот, что стрелял в тебя. Когда он увидел твои отметины, он понял, что ты нечто особенное.
— Но… — начал Финн.
— Умолкни, — сказал Медведь. — Я еще не закончил. Почему я так решил? Да потому, что я знаю, чего пытаются добиться в своих лабораториях Рабовладельцы.
Он немного помолчал, подыскивая подходящие слова.
— Когда мы впервые с тобой встретились и разговорились, я сказал тебе, что Рабовладельцы пытаются вывести новую породу людей. Я не сказал тебе, что за породу, потому что как раз тогда заметил твои отметины и не представлял, как много ты знаешь о себе. Так вот в чем дело. Рабовладельцы не собираются использовать разум человека. Этот разум способен думать, предполагать, а возможно, и находить пути к борьбе, сопротивлению. Рабовладельцам нужны люди спокойные, которые делали бы только то, что им приказывают, как стадо овец или другой домашней скотины.
Под нахмуренным лбом Финна стали поблескивать вспышки понимания.
— Понимаешь? — спросил Медведь. — Рабовладельцы пытаются разводить безмозглых людей. Они пытаются вернуть людей в животное состояние!
— Братья по крови… — сказал Финн и вспыхнул.
— Конечно, — ответил Медведь со своей кривой усмешкой, — большей частью они получают Братьев по крови, которые чертовски близки к животным, хотя и не все из них, если уж говорить обо мне. Но Братья по крови кроме драки ни на что ни годны. Я думаю, что Рабовладельцы, на самом деле пытаются превратить людей в животных, не изменяя их внешнего облика.
Медведь расхохотался басом.
— Хотя, похоже, им не очень-то везет. Чаще всего нормальные дети умирают. А когда один все же выжил, он удрал. Как — мы, наверное, этого никогда не узнаем. Но все равно, даже и у этого одного по-настоящему хороший разум — только одно в нем от животного. У него есть знания и инстинкт для жизни в диком лесу, как у любого дикого обитателя леса — эти знания родились вместе с ним, вошли в его плоть и кровь.
Финн сидел молча, запутавшись в переплетении мыслей и ощущений. Медведь ткнул своим толстым пальцем в точки на его руке:
