На баржу он вернулся в отличном настроении, какого не знал никогда прежде, даже после убийства старика.
То, что рассказал ему Генрих Гольц после похорон, не просветлило его душу и не помогло простить деда. Иногда ему даже приходило в голову, что он лишен способности прощать; и вообще лишен многого, чем другие владели, не задумываясь об этом. Словно у него этого не было от рождения.
Но теперь он понимал, кто поможет ему создать новую череду воспоминаний, которые будут доставлять ему радость и удовольствие. Довольно долго он размышлял над тем, как отплатить своим мучителям. Дорогу к освобождению ему в конце концов показала венгерская шлюха, с которой он испытал чудовищное унижение. Такое случалось и прежде, но та шлюха напомнила ему деда. У него потемнело в глазах, и он забыл обо всем на свете, кроме одолевшей его неутолимой ярости. В одно мгновение он схватил ее за шею, отчего она побагровела, высунула язык и стала похожа на горгулью. Однако именно тогда, когда он, говоря фигурально, держал в своих руках ее жизнь, его осенило — убить он хотел не ее.
Задыхаясь, весь в поту, он отвалился от нее, но голова у него была, как никогда, чистая; он точно знал, что ему нужно. Тогда он стал другим человеком. У него появилась миссия.
Удовольствие от нахлынувших воспоминаний испортил Манфред, который принес кружку с дымящимся кофе. Однако он не возмутился. Пора было возвращаться на землю. Все утро он не особенно присматривал за баржей, поставленной на автопилот, но теперь пора было самому встать за штурвал. В Роттердаме, того и гляди, угодишь в ловушку. Маас стремился вперед, разделяясь на каналы, которые вели к пристаням и стоянкам и на которых проходу не было от барж, баркасов и буксиров. Словно из ниоткуда могли на огромной скорости выскочить моторная лодка или катер, так что от шкипера требовалось максимальное внимание. На носу стоял Гюнтер и смотрел вперед — вторая пара глаз не мешала там, где другие суда то и дело загораживали обзор шкиперу.
Теперь ему надо было отвлечься от всего постороннего, чтобы в целости и сохранности довести судно до места. Баржа была для него всем, потому что без баржи ему грош цена, и его миссия останется неисполненной. Кроме того, он гордился своим мастерством рейнского шкипера и не собирался никому давать повод для насмешек.
Позднее, когда на землю опустится ночь, у него будет достаточно времени, чтобы ублажить себя воспоминаниями. Пока баржу не загрузят вновь, он сможет без помех предаваться своим радостям. А заодно и размышлениям о том, как их пополнить.
