Сойдя с крыльца, он сел на лавку и стал просто смотреть, как сад просыпался, тяжелые капли изредка падали с ветвей яблонь. Яблоки небольшие и еще неспелые, сразу привлекли его. Он потянулся за одним из них и впился зубами в кисло-сладкую мякоть. Тема не помнил, чтобы сразу было столько счастья, так не бывает, он задумчиво покрутил головой.
Чьи-то шаги вернули его к действительности. Он оглянулся и замер, — только сейчас мальчик подумал, что его могут вернуть назад в детдом. Эта мысль врезалась в мозг, в висках застучала кровь…
— Ну вот, испугался… я не хотел тебя пугать… ты — детдомовский — верно? — мужчина с ведром полным воды стоял на дорожке перед домом.
Тема молчал, его обычный гнев на взрослых, которые все решают за него, закипал внутри…
— Не бойся… Я никому не скажу, что ты здесь… Ты — мое спасение… Я ведь очень одинок… Если захочешь, уйдешь сам… — слова мужчины плохо доходили до Темы, но, наконец, смысл сказанного достиг цели.
— Да… — невпопад ответил Тимофей. Губы его задрожали.
Ему вдруг захотелось заплакать, глаза защипало от набежавших слез… Он увидел свои худые, в синяках и царапинах ноги, с присохшими травой и листьями после своего вчерашнего метания по лесу, и стал усиленно их рассматривать, стараясь во чтобы то ни было не расплакаться, грубо мазнув кулаком по щеке, вместе с комаром стирая слезу.
Николай Петрович быстро отвернулся и поднялся на веранду, сказав на ходу:
— Пошли в дом, пить чай, умойся там, за домом, в бочке,… вода после дождя мягкая и теплая, — крикнул он уже из дома.
Тема машинально пошел за дом. С этой стороны тоже был лес, и только не очень широкая змейка дороги терялась за деревьями и напоминала о том, что где-то кипит жизнь.
Опустив ладони в бочку, которую он нашел сразу, Тема прижал их, полные воды, к глазам, его плечи затряслись, он плакал, не издавая ни звука, плакал… потому что так много счастья не бывает… потому что он больше не один…
Тебя могу я не услышать,
Так громко дождь стучит по крыше..
(Из песни В.Кузьмина)
Электричка подъехала к станции по расписанию, ровно в одиннадцать тридцать. Осеннее утро холодно вздрагивало мокрыми от тумана, желтыми листьями берез. Тишина полустанка качнулась вслед за голубой лентой вагонов и осталась…
Женщина, поежившись от холода и сырости, торопливо пошла по проселочной дороге.
Туман, клочьями висевший над лесом, все больше редел, и солнечные лучи радостно прыгали по мокрому золоту листьев, предвещая погожий денек.
