Генерал внимательно слушал дочь. Он понимал малейшее движение ее души. Двадцать пять лет назад он был таким же серьезным, рассудительным подростком. Его волновали высокие человеческие порывы, он стремился только к хорошему. И он помнил бессонные ночи, наполненные непонятным, радостным волнением.
Он задумался, вспоминая свою юность.
– Папа, да ты не слушаешь меня! – воскликнула Вера, заметив рассеянный взгляд отца.
Трофим Калинович задумчиво сказал:
– Слушаю, девочка моя, слушаю.
– Мне оттого так хорошо сегодня, папа, что я сумела побороть в себе то тщеславие, о котором ты говорил. Я вечером смотрела на Стрелову… Ой, папа, какая же она красавица! И думала, пусть она учится лучше меня, пусть ее больше, чем меня, уважают. Она это заслужила. Я не только уступлю ей первое место в классе. Я теперь каждому уступлю его, кто достоин будет… Папа, значит, у меня есть сила воли?
– Сила воли? – повторил отец. – Пока мало ее у тебя еще, Верочка. Для самостоятельной жизни ее потребуется значительно больше. А тщеславие свое ты только начинаешь преодолевать, и не в одиночку. Тебе коллектив помог. Я и мать подсказали тебе. Агриппина Федоровна помогла… Я помню, какой взволнованной пришла ты из Дворца после вашей беседы о любви.
– Да, да, папа… А Новиков? – перебила его Вера. – Он же всем уши прожужжал о настоящем представителе нашего поколения. Он ведь мне не раз говорил, что я тщеславная. Ты знаешь, папа, Федя показывал мне свой дневник. У него там написано, что настоящий представитель нашей эпохи должен быть умным, энергичным, честным, сильным, одним словом – настоящим советским патриотом. И Федя воспитывает в себе эти черты. Каждый вечер он проверяет себя, весь ли день был верен он сам себе.
Генерал засмеялся.
– Что ты смеешься, папа, разве это плохо?
– Нет, нет, Верочка, очень хорошо. Вот видишь, как велика сила коллектива. Помни, что врожденных пороков у человека нет. Силою коллектива можно исправить любого, и в особенности молодого человека.
– Ты думаешь, нашего Сафронова можно перевоспитать?
– Сафронова? Это который стихи пишет?
– Ну да, Генку Сафронова.
– Уверен, – ответил генерал. – – Тем более что пороки его, судя по твоим словам, совсем не велики. И Стасю нужно взять в руки. Она ведь неплохая девочка.
– Мы с Федей так и думаем. – Вера помолчала и зевнула.
– Спать захотела? – засмеялся Трофим Калинович. – Больше будить меня не будешь?
– Не буду, – тихо сказала Вера, вставая.
Она вышла в столовую, потушила лампу и, уверенно шагая в темноте, пошла спать. В своей комнате – неожиданно для себя – она дважды, танцуя, прошлась по дорожке, посматривая в зеркало на свое отчаянно веселое лицо, легла в постель, засмеялась от молодого счастья и сейчас же уснула.
