— А теперь, значит, две семьи — Шредеры и Уиллисы, так? — полностью отрезаны?
— Уж это точно. Извините, доктор Фримен, но пойду-ка я еще позвоню Эдди, проверю, дозвонился ли он им.
— Пожалуйста, конечно. А кто этот — Эдди? Местный полисмен?
— Нет, — расхохотался Барнард, — полисменов в Виллоубанке нет. Самая близкая от нас полиция в Авроре. Аврора город большой и может себе позволить содержать полицию. А Эдди — это наш начальник почты, они с женой и на телефонной станции работают.
Когда я уже направлялась к себе, Том добавил:
— Хотите проехаться на крушение посмотреть? Еще светло, а у нас в Виллоубанке не каждый день такие бурные события. Я и сам сгоняю туда минут на десяток, звякну вот только. Так что если желаете…
Я заколебалась, оглядела свое насквозь вымокшее платье и улыбнулась:
— Хм, любопытством и я не обделена, а вымокнуть больше уже нельзя.
— Отлично. Я — через секунду. Надо и жену позвать, ей ведь тоже хочется взглянуть. Вот Билл расстроится, что пропустил.
— Какой Билл?
— Сынок наш. Ему пятнадцать и он обожает приключения. Он на уикэнд уехал.
По моросящему дождю мы доехали до скопища машин, метившего место, ставшее центром внимания. Том Барнард притормозил, мы вылезли и отправились на берег реки. Уже почти стемнело, но еще можно было разглядеть черный остов большого деревянного моста, взметнувшийся, точно чудовищное веретенообразное насекомое, над угрюмо вздувшейся рекой.
Река тут ярдов, наверное, в сорок шириной, но теперь гораздо шире; она угрожающе захлестнула берега и разлилась дальше — значит, мост был довольно мощным сооружением. Теперь от него остались лишь деревянные обломки — словно его пинками размолотил рассвирепевший великан. Середина исчезла вовсе, а остатки настила беспомощно свисали вымокшим бумажным серпантином.
Неожиданно меня пробрала дрожь: во всей сцене было нечто безобразно зловещее: сгущавшиеся потемки, нахлестывавший дождь, обломки моста, рухнувшего точно под пытками, люди, бессильно взирающие на покореженный мост. Наверное, от этого мне и тревожно, решила я, от беспомощности этой. Река поступает как ей вздумается, и ей никак не помешать. Но одно это не могло все-таки быть причиной странного чувства, охватившего меня.
Ни с чего на меня вдруг напал страх.
Когда мы повернулись, чтобы идти к машине, подоспела полиция и грузовик; рабочие принялись ставить ограждения, предупредительные фонари, и в общей суматохе, стуке молотков, разноголосице толпы, мимолетная иллюзия жуткого предзнаменования рассеялась.
