Священные сосуды и вообще церковная утварь употреблялись у нас с самого начала те же самые, какие употребляются доныне. На мозаическом изображении Тайной вечери в Киево-Софийском соборе видим в руках Спасителя потир, или чашу, из которой Он приобщает апостолов Своей Крови, и на самой трапезе, к правой стороне — дискос с раздробленным Телом Господним, к левой — развернутую и стоящую звездицу и при ней копие с рукояткою; в руках ангелов — рипиды, простертые над трапезою; в правых руках архидиаконов Стефана и Лаврентия — кадильницы и в левой у последнего — ладонницу [*192]. Не так давно найдены в Киеве а) серебряная чаша на подножке, низкая, с изображениями по сторонам в выпуклых кругах Спасителя, Божией Матери, святого Иоанна Предтечи, святого Иоанна Златоустого и с греческою надписью по краям: Пиите от Нея ecu... и б) серебряный дискос, состоящий из одной тарелочки без подножки, с изображением Божией Матери на средине и с греческою надписью по краям: Приимите, ядите... Судя по тому, что и почерк, и порядок греческих букв в надписях на чаше и дискосе сходен с тем, каким сделаны такие же надписи на мозаике в Киево-Софийском соборе, и вообще с начертанием греческих букв Х и XI вв. по Монфоконовой палеографии, не без основания относят эти священные сосуды к начальному времени нашей Церкви [*193]. В развалинах Ирининской церкви в Киеве найдены между прочим несколько медных обломков от паникадил и колокола, а в развалинах Десятинной — два разбитые колокола особой формы [*194]; кроме того, если эти вещи и нельзя с решительностию относить ко временам Владимира и Ярослава, по самой летописи известно, что в новгородском Софийском соборе, построенном в 1045-1051 гг. существовали и паникадила, и колокола, разумеется по примеру знатнейших церквей киевских [*195]. Что касается до священных облачений, то диаконы на мозаике Киево-Софийского собора изображены в стихарях с орарем чрез левое плечо, а святители — и на мозаике, и на фресках того же собора, и на серебряной чаше, найденной в Киеве, представлены с непокрытыми главами в подризниках, епитрахилях, набедренниках, фелонях и омофорах поверх фелоней [*196]: знак, что тогда как в Греции, так и у нас епископы не носили еще ни саккосов, ни митр и отличались от священников в своих облачениях только омофором. Есть, впрочем, основание думать, что собственно митрополит русский по примеру Константинопольского патриарха и по праву, от него и от всего Константинопольского Собора данному еще в самом начале, облачался в саккос при богослужении, в отличие от подвластных ему епископов, и то не всегда, а только в некоторые самые великие праздники [*197].
