Андрей Пинеун заказал себе обед и уставился в окно.
«Что же это он? — подумала Маша. — Сел со мной и молчит. Да еще с таким безразличием смотрит в окно. И выражение на лице какое-то отрешенное. Даже не посмотрел в тарелку и, наверное, не представляет, что ест. Для него все равно, что в тарелке — оленье мясо, моржовое или китовое. Для него это просто питательные вещества…»
Видимо, Андрей почувствовал ее взгляд и поспешно сказал:
— Извините…
— Ничего, ничего, — быстро ответила Маша. — Кушайте.
Но Андрей уже положил ложку на стол, аккуратно вытер губы салфеткой.
— Вы, наверное, удивляетесь тому, что я живу здесь, в Лукрэне?
— Почему?
— Ну, помните… Помните, что вы говорили на нашей свадьбе?
Честно говоря, Маша не помнила.
— Вы тогда сказали: придет время, и Андрей Пинеун будет командовать большим океанским лайнером… Тогда это слово еще было новым — и все старались щегольнуть им… А предсказания-то ваши и не сбылись: я капитан всего-навсего маленького морского катера. Колхозный капитан… Попросту — судоводитель среднего класса.
— Ну и что же? — бодро возразила Маша. — Каждый на своем участке может добиться многого.
— Да-а, — протянул Андрей. — Не выветрилось еще у вас крупноблочное мышление…
— Что?! — чуть не вскрикнула Маша.
— Извините, — усмехнулся Андрей. — Я имею в виду эти выражения: каждый на своем месте добьется великого… нет профессий неинтересных… романтиком можно быть и за кухонной плитой… И многие другие готовые блоки, используемые в воспитательных целях.
— Лучше расскажите, как вы жили эти годы, — попросила Маша.
— Рассказывать долго, — вздохнул Пинеун. — Хотите, встретимся вечером? Вас не шокирует такое предложение? С ходу, так сказать.
— Нисколько. Давайте адрес.
— Я сам зайду за вами, — пообещал Пинеун…
К обусловленному часу Маша почувствовала, что она неспокойна. Обошла все селение, заглянула на звероферму, зашла в сельский Совет, в библиотеку, в школу, в детский сад. Почти все знакомые приглашали вечером на чай — она отказывалась.
Точно в семь послышался стук в дверь, и перед Машей предстал Андрей Пинеун. Он был в морской шинели, в шапке с крабом. На рукаве сверкало золотое шитье. Припорошенные снегом ботинки носили явный след попыток навести блеск.
— Добрый вечер, — сказал Пинеун, краснея. Он вдруг смутился оттого, что Маша так внимательно оглядела его.
Смущение сменилось раздражением. Пинеун сухо произнес:
— Если вы готовы, пойдемте.
Маша молча оделась. Андрей подал пальто и распахнул дверь перед ней.
