— Энмэн, — начал Нутетеин, отставив в сторону кружки. Он говорил по-чукотски, слегка шепелявя, смягчая резкие, гортанные звуки. — Там, где нынче пролив Берингов, раньше сухое место было. Перешеек соединял оба берега, и люди запросто ходили из Наукана до американского мыса Кыгмин. От Наукана тянулась низкая галечная коса и поднималась на первую гору, которая называлась Имаклик. Потом снова коса. Недолгая, но низкая, самая топкая, там даже и тогда существовал маленький пролив, через который были переброшены несколько китовых позвонков — мостик. И еще гора — Инатлик. А уже от Инатлика начиналась другая коса и вела до Кыгмина, где жили наши родичи, тоже охотники на морского зверя. Дружно жили. Не знали, что такое война, и главное состязание у них было — мериться силой разума и песен. Многолюдьем отличались здешние места: все косы — в ярангах. А зверя били у самых берегов; редко бывало, чтобы человек уплывал далеко. Потому что дружба существовала у людей с морем. Уважительно относились люди и к обитателям морской пучины. Если нерпу били, то, прежде чем внести ее в жилище, поили вкусной пресной водой, а съевши мясо, кости обгладывали дочиста. Так управлялись и с моржами и с китами. Женщины в ту пору были прекрасны, как никогда. Силой своей они равнялись с мужчинами — охотились вместе. Особенно пригожи и ловки были метательницы гарпунов, ведь у женщины глаз вернее и рука привычнее всаживать острие точно в цель.
Нутетеин сменил во рту жвачку и повел свой рассказ дальше:
— Жить бы людям и дальше так хорошо, да один из них усомнился в справедливости того, что говорят старики. И решил он стать выше всех, важнее всех. Объявит себя главным. Ни с того ни с сего. Кто не хотел ему подчиняться — силой заставлял. И еще сказал тот человек, что женщине место только у домашнего очага, что она существо нечистое. Разгневался тогда на этого человека Наргынэн и решил показать, кто в действительности сильный, кто хозяин в этом мире. Наслал такую неслыханную бурю, что даже сверкали редкие в этих краях молнии. Огромные волны обрушились на низменные места, сметая на своем пути яранги. Люди, оставшиеся в живых, побежали спасаться на высокие горы — Имаклик и Инатлик. Впереди, конечно, мчались мужчины, потому что женщины несли на своих плечах младенцев, да и одежда у них неудобна в движении. Много народу погибло в ту ночь. А те, что спаслись на горах Имаклик и Инатлик, глянули утром — нет кос, кругом простирается вольное море. И в жизни все переменилось. Иными стали охотники, разделенные проливом. Иными стали женщины. От той поры до нас дошли только имена. Вот твое имя, — старик повернулся к Тэгрынэ, — тоже появилось, когда женщины стояли на носу охотничьих байдар и держали в руках гарпун…
